Преступление в повозке - Фергюс Хьюм Страница 5

К счастью, лунный свет был недостаточно ярким, чтобы Селвин заметил пораженный взгляд своего друга, который мог бы вызвать ненужные вопросы. Упоминание имени мертвой женщины, которая, как оказалось, была связана с ним, глубоко потрясло Дика. С хитрой предосторожностью он изобразил полное равнодушие и спросил:

– А кто такая леди Хэмбер?

– Вдова сэра Джона Хэмбера, – ответил полицейский. – Из Сарлейского суда.

– Из Сарлейского суда! – повторил Лоусон, спрашивая себя, не оттуда ли пришла к нему прекрасная незнакомка и есть ли что-то общее между ней и этим загадочным убийством.

– Леди Хэмбер из Сарлейского суда, – повторил Селвин, скорее для себя, чем для своего товарища. – Что же она делала в этом проклятом лесу в такое позднее время?

– Если бы мы выяснили это, мы могли бы вычислить ее убийцу, – сухо заметил Дик.

Селвин кивнул.

– Может, вы видели ее на поляне, сэр?

– Нет! Насколько я знаю, она не выходила на эту поляну. Думаешь, она направлялась туда, когда ее застрелили?

Полицейский внимательно осмотрел расположение тела и был озадачен его позой.

– Повернута набок, лицом вверх, – сказал он, помотав головой, погруженный в раздумья. – Мне кажется, невозможно точно сказать, шла она к поляне или уходила оттуда.

– Она точно не уходила, – уверенно заметил Дик. – Если бы она прошла через поляну, я бы увидел ее.

– Но ведь вы спали в повозке, сэр, – возразил констебль.

– Да, но ведь я вышел спать на улицу, у костра, как видишь. Кроме того, как я говорил тебе, я искал свою лошадь, когда леди Хэмбер была убита. В четверть одиннадцатого я услышал выстрел, пробираясь на ощупь через лес. Ты должен поверить, что все было именно так, Селвин, иначе люди могут подумать, что я имею какое-то отношение к произошедшему.

Полицейский громко засмеялся, откинув голову назад.

– Никому такое и в голову не придет, сэр! Но может, вы заметили какого-нибудь бродягу на поляне, сэр?

– Я никого не видел. Ни единой живой души. Леди Хэмбер… – Ричард задумался, глядя на окаменевшее и побелевшее красивое лицо. – У нее были враги?

– Ну, она не была особо популярна, сэр. Надменная и заносчивая, держащая всю власть в своих руках. Но убийство… – Селвин снова замотал головой. – Я не думаю, что кто-нибудь зашел бы так далеко. На ней вечернее платье с украшениями – это не ограбление, как я понимаю, разве что у того, кто это сделал, не было времени забрать добычу.

– У него было предостаточно времени. Я услышал выстрел в четверть одиннадцатого, а когда я наткнулся на тебя на дороге, была уже половина двенадцатого. И я долго был без сознания. Но, как ты сказал, Селвин, вечернее платье, и при этом она была одна в лесу в такой поздний час. Что все это значит?

– Возможно, в Сарлейском суде нам что-нибудь разъяснят, – предположил полицейский. – Помогите мне отнести тело, сэр.

Лоусон повиновался, поднимая труп за голову, в то время как Селвин взял убитую за ноги.

– А где это место – Сарлейский суд? – спросил Ричард.

– Буквально в двух шагах отсюда, сэр.

– Туда можно прийти по этой тропинке? – Дик вспомнил, что девушка пришла как раз этим путем.

– Да, сэр. Здесь лес соединяется с парком, и там есть ограда с воротами в ней. Леди Хэмбер, должно быть, пришла этим путем, чтобы попасть в лес, хотя Бог знает, зачем ей понадобилось идти в лес ночью. – И растерянный полицейский снова обессилено замотал головой.

Двое мужчин медленно понесли тело женщины по тропинке, то и дело останавливаясь. Дорожка была узкой, петляющей и сильно заросшей колючками и разными кустами, так что им пришлось идти приличное время, прежде чем они добрались до ворот парка. Яркая луна освещала ограду – низкую кирпичную стену.

Пройдя через ворота в парк, они пробрались по узкой протоптанной тропинке, такой же петляющей, как и в лесу, и неожиданно оказались на открытой широкой зеленой лужайке, окруженной древними дубами, вязами, березами и каштанами. На небольшом холме, у подножия которого находились три веранды, возвышался огромный дом из камня и кирпича, с покатой крышей и большим количеством окон, блестевших в лунном свете холодным блеском.

Особняк, представший перед ними, был таким же мрачным, как и лес, и таким же безмолвным – ни света, ни звука, ни какого-либо признака жизни.