Театр тьмы - Татьяна Ван Страница 5

Джейн работала фотожурналистом в молодой редакции и была на два с половиной года старше меня. Профессия репортажного фотографа – ее призвание, стиль жизни и воздух. Джейн могла пробраться в самый центр событий, используя харизму и силу характера, которую унаследовала от отца – главного инспектора полиции Уэльса. Я сильно отличалась от подруги – была спокойной и сдержанной. А еще слишком чувствительной. Нежность досталась мне от матери по наследству, что сильно мешало в жизни.

И вспоминая, как в начале первого курса меня поселили в комнату к Джейн, я не переставала благодарить судьбу за этот подарок. Подруга обладала силой, которой подпитывала всех вокруг. Я же платила ей другой монетой – спокойствием и рассудительностью. В должниках никто из нас не оставался.

Джейн даже пыталась устроить меня на работу к себе в редакцию, но из этой затеи ничего не вышло – основатель интернет-издания сказал, что сейчас у них нет денег, чтобы нанять нового сотрудника. Что ж, я его понимала. Он только пришел в медиабизнес и старался не нанимать людей просто ради количества. Работа и так шла без перебоев.

– Сара, иногда я поражаюсь тебе. Ты – одна из лучших журналистов-корреспондентов, которых я знаю: была главным редактором новостного портала университета, вела расследования! С этой работой в кофейне ты себя погубила…

– Расследования, – прыснула я, закатывая глаза. – Я всего лишь написала, как наш преподаватель английской литературы берет взятки, а главная спортивная звезда не слезает с иглы.

– Преподавателя не могли поймать на коррупции три года, Сара! Три! И никто из студентов не рассказывал, что платит ему за оценку на экзамене. Только тебе удалось расколоть третьекурсников. До сих пор помню лицо Кэтти Белл, твоей вечной соперницы. Она давно пыталась разобраться с этим преподом, но не она, а ты написала репортаж. А про спортсмена Китса я вообще молчу. И как ты только узнала о его странных пристрастиях? Никто ведь не догадывался, даже его тренер.

– Я все это помню. Китс – всего лишь удачное стечение обстоятельств. Поэтому одно дело – студенческая писанина. И совсем другое – профессиональная.

– Разницы никакой нет, – вздохнула Джейн. – И там, и там от тебя пытаются скрыть информацию, делают из дырявой тряпки королевский ковер, лишь бы народ увидел, как все распрекрасно. Иногда так и хочется сказать: «Это бутафория! Показуха!» Просто найди тему, которая волнует тебя, и напиши сенсацию. Если что, помогу с фото.

Мы замолчали. Я смотрела на кофемашину, перебирая в картотеке воспоминаний студенческие дни. Они обняли меня, как противный, промозглый туман, высасывая из души всю радость. Джейн хотела подбодрить, но получилось, что показала, как погоня за деньгами изменила меня. Получив диплом бакалавра, я во всем искала выгоду, чтобы успеть накопить на магистратуру. У отца я ничего не просила. Не хотела унижаться. Поэтому стала жадной. Стала тем, кого не понимала в детстве – троллем, чахнущим над золотом. А все потому, что не могла лишиться работы, не имея в запасе другую.

– Есть предложение, – вновь заговорила Джейн серьезным голосом. – Интернет-издание «Таймс» набирает стажеров. Я видела рекламу на их сайте.

– Но…

– Знаю, сколько редакций ты обошла, но все равно считаю – сдаваться не нужно. Схитри. В этот раз не говори, что у тебя нет диплома магистра. Пройди все испытания, покажи, на что ты способна, и все! Тебя возьмут на работу мечты. В рекламе написано, что первое задание – написать что-то новое, свежее, не замыленное глазом читателей. Подумай, это хороший шанс. «Таймс» дает месяц на написание материала, ты точно успеешь.

– Новое? Свежее? Джейн, мы живем в 2019 году – все уже написали до нас.

– Ничего не хочу знать, ты все сможешь. А сейчас отбой, мне уже пора!

– Пока, – вздохнула я, понимая, что сейчас подруге ничего не докажешь.

– Эй, Сара Гринвуд, узнаю, что ты не пишешь статью для «Таймс», обижусь до скончания века!

– Хорошо, хорошо, – я засмеялась, взяла в руки тряпку и начала протирать рабочее место – на часах было девять пятьдесят. Кофейня закрывалась через десять минут.

Завершив вызов, я задумалась: «И все-таки, про что можно написать?» Идей не было. Ни одной.