Горький, свинцовый, свадебный - Влада Юрьева Страница 49

Несколько минут назад прямо под ее дверью кому-то перерезали горло.

* * *

Молодая дама, сидевшая по другую сторону стола, была ранена. Не физически — тело уже успело восстановиться. Но повреждения души, скорее всего, останутся навсегда. Об этом свидетельствовали глаза: ее взгляд постоянно метался, он ни на чем не задерживался больше пяти секунд. Как будто постоянно ждала нападения.

— Женя, вы уверены, что вам удобно говорить сегодня? — тихо спросила Алиса.

Она уже жалела, что пришла. Ее появление, вопросы и тень прошлого — все это может повлиять на собеседницу не лучшим образом. А у нее с нервами и так не все в порядке, на это указывала привычка постоянно чесать голову — быстро, резко, иногда до крови. Среди светлых волос проглядывали отчетливые залысины, покрытые засохшей бурой коркой.

Даже не специалисту было понятно, что Женя умирала. Она боялась выйти из комнаты, боялась яркого света и не позволяла открывать шторы, пугалась громких звуков. Она калечила сама себя и не успокаивалась даже во сне, который, впрочем, приходил все реже.

Бесплатная медицина уже ничем не могла ей помочь, физически она была здорова. Ее матери предложили на выбор три варианта: отправить Женю в психиатрическую лечебницу, заботиться о ней самостоятельно или определить на реабилитацию в частный центр. Пока подходил лишь второй вариант, потому что на третий не было денег, а первый… все понимали, что это не поможет ей, а лишь ускорит неизбежное.

Сложно было поверить, что эта тень была когда-то той яркой, жизнерадостной красоткой с фотографий, которые Алиса видела на стене. Дело было даже не в красоте Жени, у нее просто светились глаза. Собственно, за этот свет она и поплатилась.

— Нет, я все расскажу. — Женя в очередной раз провела ногтями по руке, быстро и нервно. — Мне несложно. Я постоянно думаю об этом. Я ничего не забываю. Это было недавно.

— Прошло четыре года.

— Да? Не знаю. Для меня — недавно.

Мать Жени долго не давала согласия на этот разговор, смягчилась, только когда узнала, что Алиса занимается расследованием. Чувствовалось, что имя Леонида Воронко до сих пор пробуждает в ней жгучую ненависть. Теперь она стояла у двери, в разговор не вмешивалась, но и уходить не собиралась.

— Скажите, как вы познакомились с Воронко? — мягко поинтересовалась Алиса.

Женя была не из его круга — совсем не богатая, скорее, ближе к нижней границе среднего класса. Но это ее не тяготило, она относилась к тем немногим людям, которым на материальное искренне плевать. Ей хотелось помогать кому-то, спасать, выводить на путь истинный. Она стала учительницей и работала преимущественно с трудными подростками и детьми-инвалидами. Женя не только учила их, она организовывала для них праздники, инициировала кампании по сбору средств.

Она не бегала по салонам красоты, мало денег тратила на одежду, привлекательность досталась ей как бы между делом, от природы. Ее главным магнитом была широкая искренняя улыбка, которая мгновенно цепляла окружающих. Алиса видела это даже по фотографиям, ей не нужно было ни о чем спрашивать.

С Воронко Женя познакомилась на благотворительном празднике, который она помогала организовывать. Он был среди скучающих, дорого одетых гостей, она — одна из волонтеров в форменных шортиках и майке. Она рассказала ему о программе помощи детям. Он пригласил ее на свидание.

— Ей нужно было сразу отказаться! — не выдержала мать Жени. — Такие союзы бывают только в фильмах о Золушке. В реальности приличная девушка не должна связываться с теми, у кого одни деньги в голове.

— У него были не одни деньги, мама, — нервно улыбнулась Женя. Веко ее левого глаза заметно дергалось — нервный тик. — Он был очень хороший, я это сразу поняла.

Женя не изменила себе: за деньгами она по-прежнему не рвалась. Но она видела, что у Леонида те же приоритеты, что и у нее. Он не искал себе светскую кошечку с неадекватным соотношением груди и талии. Он хотел создать обычную, здоровую семью.

В этом плане Женя восхищала его всем: принципиальностью, самоотверженностью и искренностью. Он встречался с ней все чаще, но старательно ограждал от своего мира, не водил на светские тусовки. Да она и не рвалась. Женя по-прежнему работала с подростками и сотрудничала с благотворительными фондами. Леонид, хоть и считал такие вещи несколько опасными, уважал ее позицию и все чаще жертвовал деньги на организованные ею мероприятия.

У них все было хорошо, дело шло к свадьбе, и тут вмешался Птицелов, нанятый Диной. Но они об этом, конечно, не знали, а Алиса не собиралась говорить. Зачем? Только горечи добавит…

Женя никогда не боялась своих подопечных. Она была уверена, что мир возвращает тебе то, что ты даешь ему, и ко всем относилась с добром. Поэтому когда группа из пяти подростков, почти совершеннолетних, попросила ее остаться после занятий, чтобы помочь им с учебой, она и мысли не допустила, что что-то не так. Подумаешь, все они намного выше и сильнее ее, все уже были судимы и давно состоят на учете в полиции, она ведь здесь для того, чтобы помочь им исправиться!

Уроки кончились в семь вечера. В восемь из школы ушли все учителя. В девять Женю изнасиловали прямо в классе, где она обычно преподавала. Да еще и снимали это на фото и видео.

Сказать, что она была в шоке, — значит, не сказать ничего. В свои двадцать четыре года она еще ни разу не была с мужчиной, и Леонид об этом знал. Женя и не собиралась ему изменять! Но тут у нее и выбора-то не было. Она была настолько раздавлена случившимся, что никому ничего не сказала, кое-как добралась до дома, отмылась, попыталась заснуть. Ей и в голову не пришло обратиться в полицию, почему — она и сама толком не понимала. Она бы рассказала все Леониду, но его в городе не было. Алиса подозревала, что это не совпадение, Птицелов специально все так рассчитал.

А наутро все пятеро учеников явились к ее квартире. Если бы они попытались угрожать, Женя бы обязательно сдала их. Она уже достаточно оправилась, чтобы пойти на принцип. Однако они вместо этого стали лить слезы и умолять о прощении. Мол, не знаем мы, что произошло, бес попутал, вы такая красивая, мы не сдержались. Если вы пожалуетесь, нас обязательно посадят, жизнь будет сломана!

Женя не то что простила, просто поверила. Она считала, что они еще могут исправиться, а тюрьма окончательно их сломает. Поэтому она не стала писать заявление и ничего не сказала Леониду. Знала: он это дело так не оставит, и смутно догадывалась, что ее жених и убить за такое может. Женя всего лишь отказалась преподавать в этом классе, не объясняя причин, она не хотела видеть лица своих обидчиков. На этом вопрос был закрыт.

Подростки дисциплинированно обходили ее стороной, и она успокоилась. Вернулся Леонид, она почувствовала себя защищенной, и кошмар понемногу забылся. А спустя пару месяцев Леонида пригласили на конференцию в США. Он предлагал взять Женю с собой, она отказалась — и потом всю жизнь сожалела об этом.

Ее похитили в день его отъезда. Привезли в какой-то загородный дом, который был обустроен далеко не для мирной жизни. Женя даже борделем его бы не назвала, потому что секс в традиционном понимании там никого и не интересовал. Она была единственной, кто находился в этом месте не по своей воле, однако другие и не думали помогать ей.