Конец игры, или Личные счеты Кремнева - Фридрих Незнанский Страница 49

Кремнёв прорычал что-то невразумительное, выхватил из внутреннего кармана пиджака удостоверение и сунул его под нос человеку в штатском.

— Читать умеешь! — рыкнул он. — Мне нужен генерал Рокотов! Он здесь?

— А вы по какому…

— Здесь или нет? — повторил Кремнёв.

Брови человека в штатском сошлись на переносице. Он стал медленно надвигаться на Егора, но тут неплотно закрытая дверь квартиры приоткрылась, и в образовавшуюся щель Егор увидел самого генерала Рокотова.

— Владимир Тимофеевич! — крикнул он.

Рокотов вздрогнул и повернулся к двери.

— А, Кремнёв. Ты чего тут?

— Могу я войти?

Генерал колебался.

— Владимир Тимофеевич, вы меня знаете! — с угрозой сказал Кремнёв. — Если эти парни меня не пустят, я въеду в квартиру верхом на них!

— С тебя станется, — проворчал Рокотов. — Ладно, впустите его.

Минуту спустя Егор и генерал Рокотов стояли посреди гостиной, прямо в центре следственной суеты.

Криминалисты снимали отпечатки пальцев на ручках дверей, на оконных стеклах и на мебели, оперативники допрашивали сопровождавших Шеринга оперативников.

— Владимир Тимофеевич, — взволнованно начал Егор, — у меня в голове не умещается: как они добрались до Шеринга?

Рокотов нервно дернул щекой.

— Да ты успокойся, — сказал он недовольным голосом. — Что ты, ей-богу, так убиваешься? Как за родственника! Был бы хоть человек приличный.

Кремнёв удивленно уставился на генерала.

— Вы что такое говорите, товарищ генерал? Это же преступник!

— Погоди…

— Его судить должны были! — взволнованно продолжил Кремнёв. — А его проворонили! И кто?! Наша с вами служба!

— Егор…

— Наша!

— Ты помолчишь или нет? — повысил голос Рокотов. — Ну чего ты раскудахтался — наша, наша. Во-первых, сбавь обороты. А во-вторых… Разрешаю задать тебе только один вопрос.

Кремнёв нахмурился и тихо отчеканил:

— Как это случилось?

Рокотов достал из кармана флакон с таблетками, задумчиво посмотрел на него и, насупив брови, спрятал обратно в карман.

— Как случилось, говоришь? Очень ловко случилось. Кто-то пустил усыпляющий газ. Охрана, понятное дело, уснула. Ну и… В общем, ты понимаешь.

Лицо Кремнёва побагровело. Он сжал кулаки.

— Нет. Не понимаю, Владимир Тимофеевич! Я его на своем горбу из-за семи морей пер. Мы с ним через такое прошли… На сотню оперов хватит. И он остался жив. А теперь здесь, в Москве…

— Тихо, — сердито проговорил Рокотов и покосился на санитаров, выкативших из комнаты каталку с пластиковым мешком.

Санитары покатили коляску мимо Кремнёва. Когда они поравнялись с Егором, он резко протянул руку и схватил одного из санитаров за запястье.

— Постойте!

Санитары остановились и недоуменно уставились на Егора.

— Простите, — угрюмо сказал Кремнёв. — Я хочу посмотреть на труп.

Рокотов дернул Егора за рукав:

— Егор, ты что, с ума сошел?

Кремнёв взглянул на генерала исподлобья.

— Владимир Тимофеевич, я все равно посмотрю. Вы меня не остановите.

Рокотов пару секунд молчал, глядя на Егора недовольным взглядом, затем пожал плечами:

— Черт с тобой. Дайте ему посмотреть, — приказал он санитарам.

Кремнёв ухватил пальцами застежку молнии и потянул ее вниз. Мешок раскрылся, и на Егора глянуло обезображенное выстрелами лицо.

Кремнёв скривился.

— Тут ведь даже лица не осталось, — проговорил он.

— Скажи спасибо убийцам, — сухо сказал Рокотов. — Насмотрелся? Закрывайте!

Один из санитаров потянулся к молнии, но Егор остановил его и сам ухватился за застежку. Генерал гневно сверкнул глазами:

— Егор!

Кремнёв, не слушая его, расстегнул молнию до самого живота жертвы.

— Вы его что тут — неделю не кормили? — изумленно проговорил он. — Худой он какой-то.

Он потянул застежку еще ниже и бесцеремонно раздвинул края мешка. Несколько секунд Кремнёв смотрел на вылинявшую майку на бретельках и мятые семейные трусы убитого.

— Ну и майка с трусами на нем!

Рокотов оттолкнул Кремнёва, резко застегнул молнию и сухо приказал:

— Езжайте!

Санитары покатили каталку дальше. Кремнёв задумчиво посмотрел им вслед и вдруг сорвался с места. В два прыжка он настиг каталку и рявкнул:

— Ну-ка, стойте!

Оказавшись у каталки, он ухватил застежку и на этот раз расстегнул молнию до конца.

Лицо у Кремнёва вытянулось от удивления: бедра у трупа были гладкие, ни малейшего намека на след от пулевого ранения.

Егор застегнул молнию и проговорил севшим от волнения голосом:

— Давайте, везите.

Когда он вернулся к Рокотову, тот смотрел на наручные часы.

— Товарищ генерал… Владимир Тимофеевич…

— Что еще? — устало спросил Рокотов.

— На каталке не он.

— Что?.. Кто?

— Это не Шеринг, — угрюмо сказал Кремнёв. — У Шеринга должен быть шрам на ноге. Год назад я прострелил ему бедро. Ранение было сквозным.

Рокотов взял Егора за лацкан пиджака, быстро приблизил к нему свое морщинистое лицо и веско проговорил:

— Заткнись.

— Но…

Генерал подхватил Егора под локоть и вывел его из студии на балкон пентхауса. Кремнёв поежился от порыва ветра и спросил:

— Что происходит, Владимир Тимофеевич?

Рокотов поднял ворот плаща и сказал:

— Шеринг дал показания.

— И что?

— Эта была цена его свободы.

— Свободы?

Рокотов кивнул:

— Да. Там, в пентхаусе, лежит уголовник Лебедев по кличке Волкодав. Его оприходовали дружки. Вчера, рано утром, на этапе. Ну а наши дорисовали.

Кремнёв помолчал, посмотрел на морщинистую щеку генерала и тихо спросил:

— А где Шеринг?

— А тебе не все равно?

— Нет! — сказал Егор — пожалуй, чуть резче, чем следовало. Внутри у него все клокотало от негодования.

Рокотов задумчиво посмотрел на раскинувшийся внизу город.

— Думаю, он уже далеко.

— Он же преступник! — Глаза Кремнёва сверкнули. — Его обязаны были посадить!