А я леплю горбатого - Светлана Алешина Страница 49

Еще несколько минут я разъясняла майору вещи совершенно понятные: чтобы спровоцировать подозреваемого на активные действия, мы должны внушить ему мысль, что он уже раскрыт. Ну, или почти. Поэтому перед Ингой и Кряжимским стояла очень важная задача: вытянуть из Сосновского не только как можно больше информации, но и до предела взвинтить ему нервы. Кстати, и факт обнаружения нашей первой улики, найденной Виктором на поверхности раковины в первый день нашего расследования, необходимо довести до сведения Ярослава Всеволодовича.

— А если он и правда приедет к Владимирцевой как ни в чем не бывало? — тяжело вздохнула Маринка.

— А вот этого мы ему не позволим, — заверила я ее. — Нужен раздражающий фактор, поэтому ты сейчас же отправишься на квартиру вместе с Сергеем Ивановичем, который обеспечит вам некоторое «прикрытие».

Виктор в недоумении пожал плечами, но ничего не спросил, хотя обычно такую работу выполнял он. Я с облегчением вздохнула: для него у меня на этот раз приготовлено дело несколько иного рода.

— Понаблюдайте, как будет вести себя Сосновский в квартире, где он якобы оказался впервые, — напомнила я.

Евгений Викторович, за неимением других предложений, сразу одобрил этот план и даже предложил свою помощь.

— По-моему, увидев милицейскую форму, редкие граждане испытают желание изливать душу, — съязвила Маринка.

Неизвестно, понял ли следователь, что у нашей секретарши сегодня плохое настроение, или просто оказался очень воспитанным, но комментировать выпад не стал. Таким образом, фактически оставшись не у дел, он пообещал держаться поближе к дому и в случае необходимости прийти на помощь. Евгений Викторович даже хотел снова выставить охрану у подъезда, но мы убедили его воздержаться от этого шага.

«В конце концов, это просто какой-то детский сад! — негодовала я про себя. — Поставить охрану, снять охрану, потом опять поставить!.. Только приблизились на шаг к разгадке, как снова можем засветиться, и все рухнет, даже не начавшись!» Но незаметно находиться милиции вблизи дома Владимирцевых просто необходимо, поэтому мы положились на профессионализм следователя и посоветовали ему получше замаскироваться.

Как только Кряжимский договорился с Ингой и Еленой Прекрасной о сотрудничестве в этом весьма сомнительном предприятии, мы с Виктором тут же приступили к осуществлению другой части нашего плана, идущего вразрез с законом и Конституцией, однако необходимой для завершения газетной статьи и всего расследования.

Самое интересное должно было остаться за кадром «всевидящего ока» нашей доблестной милиции. По обоюдному молчаливому согласию мы с Виктором решили не ждать у моря погоды, а некоторым образом ускорить события. «Пока Ярослав будет дергаться и совершать ошибки, а Инга с Еленой Прекрасной находиться под пристальным присмотром Маринки, Кряжимского и милиции, мы вполне успеем обследовать квартиру Сосновского», — рассуждала я, когда в интересах следствия согласилась на рискованное вторжение на чужую территорию.

Вообще-то нам с Виктором с самого начала было понятно, чем чревато это мероприятие: найти какие-то призрачные улики — которых, собственно говоря, может и вовсе не оказаться! — в совершенно незнакомой квартире довольно трудно. Так что особых иллюзий мы на этот счет не питали, но и не попробовать все-таки не могли.

Ясно было и то, что после звонка Инги Ярослав не станет сидеть у себя дома в полном одиночестве и бездействии, а наверняка что-нибудь предпримет. Но мы продолжали надеяться, что свою жилплощадь он все же покинет, хоть на короткий срок. Как только Кряжимский позвонил мне на сотовый и сообщил, что Сосновский согласился на встречу с Ингой в ее квартире, мы с Виктором немедленно выехали на место.

— Представляешь, Инга сказала Ярославу, что в деле открылись новые обстоятельства, но она пока не хочет говорить об этом милиции, не поговорив предварительно с ним, — усмехнулась я уже в машине на пути к дому Сосновского. — Кстати, и намекнула, что незадолго до смерти мужа она заподозрила его в измене и установила в квартире скрытую видеокамеру…

Крутые виражи, с которыми наш фотограф мастерски справлялся, не располагали к спокойным размышлениям. И только когда мы остановились в тени какого-то дома, я снова начала перебирать в памяти имеющиеся факты. Конечно, можно предполагать, что Ярослав не поверит Инге Львовне. Но тут уж все целиком зависело от ее актерского таланта, поэтому нам оставалось только ждать результатов. Судя по отчету Кряжимского, все удалось как нельзя лучше.

Теперь фактически у нас появилась возможность навести ревизию на территории квартиры, и Виктор сделал все возможное, чтобы проникнуть в нее как можно незаметнее. Когда мимо нас проехала темно-зеленая машина, я подумала: "Где-то такая уже «засветилась»! — С сомнением напрягла память и выдохнула:

— Точно такая оставалась на трассе, пока на даче Журавлевых орудовал неизвестный вор!" Профиль Ярослава Всеволодовича логически завершил мои размышления и рассеял окончательные сомнения.

«Если встреча с Владимирцевой у Ярослава назначена через полчаса, уж слишком резво он умчался из дома, — подумала я. — Значит, в свете „открывшихся недавно обстоятельств“ он должен согласовать свои дальнейшие действия еще с кем-то». Так как непосредственно следить за Сосновским у нас не было возможности, мы не стали терять времени даром и вошли в его квартиру.

К счастью, нас никто из соседей не видел, а ключ, которым снабдила нас предприимчивая Маринка, без хлопот и шума открыл входную дверь.

— Ну, слава богу, — выдохнула я, когда мы наконец очутились в квартире. — По-моему, как раз кто-то спускался, еще бы пара минут, и нас могли застукать.

— Не судьба, — разочарованно протянул фотограф, за что моментально получил от меня символический подзатыльник.

Так как конкретными уликами против Ярослава мы пока не располагали, то предстояло их отыскать в предельно сжатые сроки. Честно говоря, я совершенно не представляла себе, что именно здесь разыскивать, но все-таки решительно двинулась вперед.

Идеальная чистота и порядок, царившие в этой двухкомнатной холостяцкой квартире, потрясли меня до глубины души: каждая вещь здесь лежала на своем месте. Я взяла на себя обследование гостиной и спальни, а Виктор отправился с ревизией на кухню, в санузел и кладовку.

«Ну, просто ничего подозрительного. — Я бессильно опустила руки и уселась прямо на пол перед бельевым шкафом. — Этого просто не может быть!» Еще с детства я привыкла, что в шкафах моих родственников и знакомых всегда можно было отыскать много интересного: кто заталкивает в белье пачки табака и упаковки мыла, спасаясь от моли, кто прячет деньги в стопках глаженого белья… А здесь — ничего подобного! То есть шкаф служил Сосновскому только по прямому назначению, что русскому человеку вообще было несвойственно.

Но одно, казалось, незначительное обстоятельство привлекло мое внимание: зеркало и туалетный столик содержались в идеальной чистоте. «Прямо кисейная барышня! — фыркнула я, представляя, как Сосновский каждое утро мажется тут кремами и расчесывает свою роскошную шевелюру… — Стоп! Нечто похожее я уже где-то видела…» Я повнимательнее взглянула на расческу и замерла: точно такие же черные волосы нашел фотограф в ванной Владимирцевых в день убийства.