Дама разбитого сердца - Наталья Александрова Страница 49

– Васенька, дорогой, ты жив? Васенька, ответь! Васенька, дорогой, ты можешь говорить?

Василий сел на тротуаре и уставился на «террористку».

– Мамочка? – произнес он наконец, не веря своим глазам. – Это… это ты? Но зачем?

– Зачем? – воскликнула мамочка с пафосом. – Да если бы не я, тебя уже давным-давно посадили бы! Кто же еще позаботится о твоей безопасности, если не родная мать! Ты занимаешься таким опасным делом, а ведешь себя как неразумный ребенок!

– Как? – Вася не верил своим ушам. – Мамочка, откуда ты знаешь, чем я занимаюсь?

– Но ведь я мать! – торжественно проговорила женщина. – Неужели ты думаешь, что можешь что-нибудь от меня скрыть? Даже в школе, когда ты получил двойку по чтению и попытался ее стереть, я тут же обо всем догадалась! Материнское сердце нельзя обмануть!

– И… давно ты обо всем знаешь?

– С самого начала! – гордо заявила мамочка. – Ведь ты всегда был такой невнимательный, такой неаккуратный! Раньше мне приходилось проверять, надел ли ты шарф и перчатки, теперь приходится проверять, нет ли за тобой слежки… и ведь она за тобой была! Мне несколько раз пришлось принимать собственные меры, чтобы защитить тебя или отплатить за нанесенные тебе обиды!

– Собственные меры? – в ужасе переспросил Вася. – Какие меры, мамочка?

– Неважно, – мамочка отмахнулась, – тебе лучше об этом не знать… ты слишком раним…

– О Господи! – Василий со стоном поднялся на ноги. – Мамочка, я даже боюсь думать…

– А ты и не думай, – успокоила его мать, – все равно это получается у тебя очень плохо. Мамочка обо всем подумает вместо тебя.

– А… ее? – Василий показал на Люсю, которая торопливо отползала, испуганно глядя на удивительную женщину. – Зачем ты ее хотела убить?

– А что же, по-твоему, я должна была спокойно смотреть, как какая-то швабра унижает моего сына?

Люся поднялась на ноги и проговорила:

– Ужас какой! Не дай бог заполучить такую свекровь! Это же просто Фредди Крюгер с Джейсоном в одном флаконе!

– Свекровь? – Мамочка развернулась к Люсе всем корпусом и подбоченилась. – Неужели ты, милочка, воображаешь, что я допущу, чтобы мой сын женился на такой уродине, да еще и воспитанной, судя по всему, в свинарнике? Нет, милочка, даже и не мечтай об этом!

Люся не рискнула что-то ответить. Она торопливо подобрала сумочку и отступила, оставив поле боя в распоряжении противника.

Толпа вокруг тоже начала расходиться. В какой-то момент, когда прошел слух о террористах, к месту событий стеклась масса любопытных, но когда послышались хорошо знакомые всем и понятные слова «свекровь» и «невестка», всем стало ясно, что на площади происходит обычный семейный скандал, и публика моментально утратила интерес к происходящему. Такое кино и у себя дома каждый видел более чем достаточно.

Чуть в стороне, стараясь не высовываться из-за чьей-то широкой спины, стояла Лола. Она была в образе дочки Сигильдеева – полноватой провинциальной разини. Немного опоздав на встречу с Васей, чтобы придать своему появлению больше значительности, Лола застала потасовку с Люсей в самом разгаре и сочла за лучшее не вмешиваться. А потом, когда на сцене появилась Васина мамочка в обличье лихой рокерши, о вмешательстве не могло быть и речи. Лола наблюдала за боевыми действиями и запоминала все детали сражения и реплики участников, чтобы потом пересказать все Маркизу. Кажется, теперь она сможет объяснить ему многие удивительные события последних дней, в частности, таинственную смерть двоих частных детективов.

Вася Зайкин был в шоке. Вчера, после инцидента с Люсей, мамочка посадила его в черную машину с тонированными стеклами и увезла домой. Отчасти Вася был этому рад, во-первых, он не любил, когда на него обращали внимание слишком много людей, а во-вторых, он торопился покинуть театр военных действий, пока его не заметила дочка Сигильдеева. Ее тут только еще не хватало!

Мамочка ловко и профессионально вела машину в гордом молчании, и у Васи язык не повернулся спросить, откуда мамочка взяла эту машину и давно ли научилась ее водить.

Зато дома… Дома, за запертой дверью, Василий собрался с силами и задал мамочке трудный вопрос: что все это значит?

– Что значит? – повторила мамочка, снимая свою молодежную кепку и бросая ее на пол. – Что значит? Это значит, что ты – форменный болван! Да-да, мой сын – идиот! Как ни противно это признавать…

– Что ты говоришь, мама? – опешил Вася, который никогда раньше не слышал от мамочки таких слов.

– Я знаю, что я говорю! – скорбно молвила мамочка и начала топтать кепку ногами в высоких шнурованных ботинках на толстой подошве.

– Куда ты влез? – кричала мамочка. – Зачем ты стал заниматься таким опасным делом, не посоветовавшись со мной?

– Мама… – закручинился Вася, – мне очень стыдно…

– Ну, щипал бы своих богатых дурочек по мелочи! – продолжала мамочка. – На большее ты никогда и не был способен…

– Мама, так ты знала, чем я зарабатываю на жизнь? – в изумлении завопил Вася. – А тогда отчего я так переживал? Отчего же я стыдился своей работы?

– Понятия не имею! – Мамочка пожала плечами. – Всегда тебе говорила, еще с детства: маме ты можешь сказать все! Ведь я никогда тебя не ругала за мелкие шалости! Ты же решил жить своим умом, как будто родная мать когда-нибудь учила тебя плохому! Пойти на кражу! Да еще заказную кражу! Да если бы все раскрылось, твой Иван Павлович сдал бы тебя за милую душу! Ну, ничего, хорошо, что у тебя есть я, моего сына есть кому защитить. Этот старый дурак небось уже пожалел, что с тобой связался!

– Что ты с ним сделала, мама? – в испуге закричал Вася. – Ты переехала его на машине, как Люсю?

– Люсю я не успела переехать, – зловеще заметила мамочка, – ты зачем-то ее спас. Да не трясись ты! – прикрикнула она, заметив, что Вася забился в угол и смотрит на нее со страхом. – Жив твой Иван Павлович, только немножко в помойке повалялся. Ему наука: не воруй! Точнее, не впутывай моего сына в неприятности!

– Мама, ты меня удивляешь… – только и мог сказать Вася.

– А знаешь ли ты, дурак этакий, – окончательно разъярилась мамочка, – что за тобой устроили самую настоящую слежку? И если бы я не вмешалась…

– Что ты сделала? – вскричал Вася, уже зная в глубине души мамочкин ответ.

Но мамочка неожиданно осознала, что они с Васей орут друг на друга, находясь в прихожей, и что хотя двери у них крепкие, для чуткого соседского уха это не является преградой.

– Это обсуждению не подлежит! – твердо сказала мамочка, подобрала с полу истоптанную кепку и отправилась переодеваться.

Через некоторое время на кухне крутилась милая пожилая дама. На мамочке был другой домашний костюмчик – темно-розовые широкие брюки и куртка того же тона, но в клеточку. На ногах у мамочки были теплые домашние тапочки в виде розовых же мышей с черными блестящими носиками. Мамочка сервировала ужин и напевала старое танго из репертуара Изабеллы Юрьевой: