Дом на берегу ночи - Анна Данилова Страница 49

Она и сама не поняла, как оказалась здесь, на самой окраине деревни. Без зонта, в джинсах, курточке и с рюкзачком за плечами, и дождь, теплый, прогретый июньским солнцем, сыпался вниз, тихо шелестя по листьям деревьев, крышам, прибивая желтую пыль кривой унылой дороги, тянущейся вдоль притихших в этот вечерний час домов.

Она сошла с электрички в семь часов вечера, спустилась с холма, прошла через всю деревню в несколько десятков домов, вышла к реке и остановилась, завороженная красотой открывшегося перед ней пейзажа. Темная узкая река блестела под наливавшимся прямо на глазах чернилами небом, изумрудный хвойный лес тянулся вдоль противоположного берега, а прямо перед Ликой мягким пледом раскинулся ярко-зеленый ровный луг. Это было то место, куда родители привозили ее еще девочкой на рыбалку. Папа садился в резиновую надувную лодку и, отплыв подальше, в ивовую заводь, закидывал свои удочки, мама стелила на траве одеяло, доставала посуду и, усевшись лицом к реке, принималась нарезать овощи. В воздухе пахло рекой, примятой дикой ромашкой, травами, укропом, вареными яйцами… Оля носилась по берегу в поисках «не ядовитых» змей, ловила руками головастиков, собирала грибы, землянику, а иногда, когда в ней «просыпалась совесть», мыла машину, таская воду из реки.

Это было счастье, большое, солнечное, как охапка тех самых ромашек, счастье, от которого сейчас, когда родителей было не вернуть, остались лишь прозрачные, словно выгоревшая кинопленка, воспоминания…

И так захотелось этого счастья, этого мира и покоя, родительских объятий и голосов, что Лика неосознанно, повинуясь какому-то мощному внутреннему порыву, села на пригородную электричку и приехала сюда, в деревню, название которой помнила смутно… Вязовка? Вязниковка?

Побродив по берегу реки и не встретив никого, кроме привязанной к дереву черно-белой козы да веселого рыжего пса, Лика попала под дождь, уже повернув обратно в деревню. Она нашла дом каких-то дальних родственников, у которых их семья всегда останавливалась, когда приезжала отдыхать в эти дивные места, подошла к нему, промокшая, растерянная, озадаченная собственным поступком, и какое-то время стояла, глядя, как один за другим в этом сером деревянном старом доме зажигаются лампы в окнах. Потом толкнула калитку и вошла во двор. Он совсем не изменился. Чисто подметен, скамейка у стены дома, небольшая виноградная аллея, ведущая в сад. Напротив высокого выкрашенного в кофейный цвет крыльца — колодец. Она помнила вкус этой воды. Он был горьким, как и все, что готовилось в этом доме: горькие щи с фасолью, горькая каша, горькая картошка с грибами…

Она постучала в окно, и почти сразу же послышался тихий женский голос, произошло движение в доме, раздались шаги, и вот дверь открылась, и в сырой сладкий воздух хлынул теплый керосиновый дух сеней. На пороге стояла тетка Елена. Высокая, худая, в неизменной черной кофте. Розовый курносый нос, чудесные серебряные крутые кудри вокруг лба, тонкие розовые губы.

— Лика? Ты?

— Я, тетя Лена.

— Господи, да откуда ты, милая? Входи скорее в дом! Ты же вся намокла! Ты одна или с Олей? — Она заглянула за спину Лики, словно надеялась увидеть там, в дожде, Олю.

— Тетя Лена, я одна. Просто была в этих краях по своим делам, вот и решила заехать. Соскучилась! — Лика обняла ее своими тонкими ручками, прижалась холодной щекой к ее теплой груди. — Так хорошо.

— Давай-давай, раздевайся, я дам тебе сейчас сухое.

Тетя Лена давно жила одна, похоронив мужа. Работала здесь же, на стекольном заводе, единственном предприятии, где можно было заработать на жизнь, но уже просто уборщицей. Вела небольшое хозяйство, держала поросят, кур, уток.

Лика надела принесенную теткой мужскую фланелевую рубашку, доходящую девушке до колен, тетя Лена усадила ее за стол, набросила ей на плечи свою шаль.