Пенсне для слепой курицы - Галина Куликова Страница 49

Когда мы подъехали к «Трем колоскам», Крылов мгновенноопределил для себя пост наружного наблюдения. Это был бар через дорогу сширокой верандой, на которой стояли маленькие столики. Правда, в настоящиймомент они все оказались заняты, но я ни секунды не сомневалась, что дляКрылова такой пустяк не проблема.

— Мы с тобой изобразим пару, — предупредила яГорчакова. — А Липа отправится в свободный полет.

— Кажется, я нервничаю, — призналась она, однакопо ее лицу невозможно было распознать, что у нее вообще есть нервы. — Еслименя спросят, кто я такая, что говорить?

— Скажи, что ты дизайнер. Этого будет достаточно.

— Ладно.

Внутри было полно людей. Некоторые стояли, разделившись нанебольшие группки, остальные сидели за столиками в глубине зала, а также навысоких табуретах у барной стойки. Взгляд радовали самотканые рогожки ивоткнутые в специальные металлические зажимы пучки колосьев. В интерьере преобладалижелтые тона, вероятно, символизирующие время жатвы. Некрашеное дерево позволялочувствовать себя ближе к природе.

— Ты знаешь Шапкина в лицо? — спросила яГорчакова.

— Довелось разок видеть, — усмехнулся тот. —Правда, до знакомства дело не дошло.

— Тогда ищи его.

Мы стали потихоньку озираться по сторонам, стараясь непривлекать к себе внимания. Липа уселась возле стойки и заказала себе фруктовыйкоктейль. На нее мгновенно положил глаз какой-то тщедушный субъект, один из техсморчков, которые особенно любят сочных женщин.

— Давай потанцуем, — предложил Горчаков. — Мыбудем кружиться под музыку и получим хороший обзор.

Я признала, что он прав, и мы направились к эстраде.

— Положи руки мне на плечи, — приказал шеф.

Я подчинилась. Он осторожно обнял меня, и я тут жезажмурилась, уткнувшись носом в его плечо. Мы начали медленное движение подчудесную музыку, и мне показалось, что мир слетел с катушек, раз я нахожусь вобъятиях мужчины моей мечты и еще не умерла от счастья.

— Эй, — через некоторое время позвалГорчаков. — Ты не смотришь!

— Извини, — опомнилась я, — Я увлеклась.

И тут же увидела Шапкина. Все, что заставило менярасслабиться, мгновенно отошло на второй план. Я напряглась, как зверек,почуявший опасность.

— Где он? — спросил Горчаков, который обо всемдогадался по моей реакции. — А, вижу, вон он, с двумя молодцами болтает.

— Мазуренко среди них нет? — спросила я, неповорачивая головы.

— К счастью для Мазуренко, нет.

Мы подошли к Липе, и Горчаков оттеснил плечом тщедушноготипа, который все это время не оставлял попыток завоевать ее внимание.

— Минуточку! — воскликнул тот. — Что-то я непонял…

— Пшел вон, — процедила я сквозь зубы. — Недля тебя девушка наряжалась.

Сморчок, ворча, отошел.

— Вон он, Шапкин, — Горчаков кивком указал в том направлении,где наш злой гений, ни о чем не подозревая, предавался веселью. — Рядом сним нет ни одной дамы, так что вам, Липа, и карты в руки.

Она повернула голову и секунд тридцать пристально глядела наШапкина. Затаив дыхание, мы ждали результата.

— Надеюсь, он принимает душ по утрам? — наконецспросила она.

— По моим сведениям, личная гигиена всегда была егосильной стороной, — сообщила я.

Липа, кажется, приняла мои слова всерьез.

— Ладно, годится, — заявила она таким тоном, будтомы продавали ей пылесос. — Пойду на разведку — Липа, — важно сказалГорчаков, — вы не должны провалить задание.

— Обещаю, он останется жив.

Она проворно сползла с табурета и, одернув свое новоеярко-голубое платье, двинулась в сторону Шапкина и двух его приятелей, которыестояли с бокалами шампанского в руках и что-то оживленно обсуждали.

— Хотелось бы мне послушать, — усмехнуласья. — Просто умираю от любопытства.

— Можно подойти с другой стороны. Видишь большую пальмув кадке? — предложил Горчаков.

— Давай попробуем!

Мы сделали круг и в конце концов очутились в тылу врага.Липа за это время уже успела разбавить тесную мужскую компанию.

— Кажется, мы попали в разгар комедии, — прошепталГорчаков, приблизив губы к моему уху. Почувствовав его близкое дыхание, я едваустояла на ногах.

— Ты что? — спросил он.

— Так, ерунда, не обращай внимания.

Липа между тем наступала на двух парней, которые до еепоявления владели вниманием Шапкина. Насколько мы могли понять, они то липодкалывали ее, то ли сказали что-то, по ее мнению, недозволенное.

— Сколько вам лет? — грозно спросила Липа, глядяна одного из них.

— Три десятка, — усмехнулся тот.

— А вам? — обратилась она ко второму.

— Примерно столько же.

— Мне кажется, — заявила Липа Шапкину, — леттридцать назад в среде кретинов произошел демографический взрыв.

В глазах у Шапкина запрыгали чертики.

— Кажется, она его заинтересовала, — Горчаковснова наклонился ко мне. — Мы можем не беспокоиться.

— Посмотрим, что будет дальше, — шепнула я.

— А пока пойдем танцевать.

И мы танцевали. Я давно уже не испытывала такой эйфории, какв этот вечер. Выражение «потерять голову» наконец-то обрело для меня смысл. Нио какой трезвости рассудка не могло быть и речи. Кажется, я запивала шампанскоеликером, и Горчаков не пытался меня остановить.

Шапкин за все это время ни разу не отошел от Липы дальше,чем на пару шагов. В какой-то момент мы снова подкрались к ним поближе, чтобыподслушать, о чем разговор.

— Олимпия, вы божество, — бормотал сраженныйнаповал Шапкин.

— Зовите меня Липой.

— Как, простите?

— Липой. Ну что здесь непонятного? Это ласковое имя.

— Липа, вы божество, — повторил Шапкин, припадая кее ручке. — Я сделаю для вас все. Все! Чего вы хотите больше всего насвете?

Липа подумала и ответила: