Время действовать - Буби Сурандер Страница 49

Она врезала мне так быстро, что я не успел увернуться. Ударила раскрытой ладонью, но так сильно, что у меня треснула губа. Рот наполнился вкусом крови. Трещина порвала уже было засохшую корку на губе.

Я сидел молча, зализывая новую рану. Но потом опять спросил:

— Кто?

Она сделала раздраженную гримасу и гневно дернула головой.

— Кто? — спросил я.

Она отвернулась, стала смотреть на фургон водолазов. У них наступило время завтрака. Они вылезали из воды по лесенке, не снимая ласт.

— Кто? — спросил я.

— Кого изнасиловали? — негромко спросила она.

— Дочь Юлиуса Боммера. Это был ирландец.

При ее загаре побледнеть было трудно. Но глаза округлились, рот раскрылся, и она как-то сразу сгорбилась.

— Кто тебе сообщил? — спросил я.

— Ирландец? — повторила она.

— Ирландец, — подтвердил я. — А кто тебе сообщил об ограблении?

— Мне надо ехать, — бросила она еле слышно.

— Какого черта, — сказал я.

Я наклонился и вытащил ключи из замка зажигания. Потом взял в руку трубку телефона, открыл дверцу и вылез из сияющего «БМВ».

— А теперь выбирай, — сказал я. — Можешь выдрючиваться и дальше. Тогда я забираю ключи и трубку и ухожу. Потом, что-нибудь после обеда, когда все будет спокойно, а у меня будет время, я позвоню и вызову техпомощь. Они приедут и заберут тебя, когда смогут, конечно.

Это ее даже не разозлило. Она сидела, погрузившись в свои мысли. Я потряс телефонной трубкой.

— Или же ты позвонишь тому, кто тебе сообщил. Я хочу встретиться с ним... или с ней... сегодня, сейчас.

Я поднял вверх ключи.

— Сделаешь это, получишь их обратно.

Она посмотрела на меня влажными карими глазами. Затем протянула руку за трубкой.

Я снова уселся рядом с ней. Она набрала какой-то номер быстрыми умелыми пальцами. Карие глаза изучали меня, пока она ждала ответа.

— Я хочу поговорить с Ролле, — сказала она чуть погодя.

Снова ожидание. Она подняла руку к моему лицу и мягко провела пальцем по губам.

— Ролле, привет, это я. — Прежний быстрый, решительный голос. — Тут со мной один парень, которому нужны некоторые сведения. Он не знает, кто я такая, но доверять ему можно... да, да... да, черт дери...

На ее лбу появилась морщинка. С Ролле у нее явно возникли трудности.

— Я тоже не дура! Позвоню тебе позже, но сперва ты мне скажешь, когда сможешь с ним встретиться. Ролле, делай, что я тебе говорю... погоди, вот поговори с ним сам.

Она протянула мне трубку. Несколько секунд я глупо взирал на телефон. Потом осторожно взял трубку, поднес к уху и сказал:

— Алло?

— Слушай, ты! Чего ты там вытворяешь? Чем-то взял ее на крючок, да?

Этот голос был мне знаком. Я сразу его узнал.

— Об этом мы сможем поговорить, когда встретимся, — хрипло сказал я. — Причем сегодня. Я могу во второй половине дня. Скажем, в два. Только где?

— В два часа — годится, — произнес знакомый голос. — Но тогда пусть это будет на Кунгсхольмен.

Со своего места я видел Риддарфьерден, а за ним — Кунгсхольмен. Первое, что бросалось там в глаза, была ратуша.

— Парк у ратуши? — сказал я. — Возле раковин?

— Парк у ратуши, ладно. Но где там раковины?

— Увидишь, когда придешь, — сообщил я. — Как я тебя узнаю? Может, всунешь розу себе в задницу, а?

Я протянул трубку соседке. Она посмотрела на меня удивленно, но взяла и стала слушать, что ей скажет Ролле.

— Позвоню тебе позже, — холодно и решительно прервала она разговор.

Мы посидели немного, не разговаривая. Я попытался отдать ей ключи. Но она взяла меня за руку и медленно протянула:

— Ты не знаешь, что делаешь.

— Я никогда этого не знаю. В этом залог всех моих успехов в жизни.

— Ты играешь с огнем, — прошептала она и погладила меня по лбу. Затем обняла меня за шею и притянула к себе, к своим губам. Я тоже обнял ее и поцеловал так, чтобы она почувствовала. Я прижался к ее пышной груди, не обремененной лифчиком, и когда поцеловал ее в шею, она залилась смехом. Я выпустил ее и уселся прямо.

— Это ты с огнем играешь, — сказал я.

Она лежала на сиденье, улыбалась и смотрела на меня своими карими глазами. Вид у нее был счастливый, как у ребенка.

— Но ведь, черт дери, — сказал я, — у тебя же под рукой пожарники, если я слишком уж запылаю.

Она рассмеялась, радостно и безудержно, как она смеялась тогда, когда я предложил ей лучший способ смерти — ну, тогда, в первом нашем разговоре. Ее руки скользнули по моему лицу, дотронулись до ранок на бровях и губах.

— Интересный ты человек, — сообщила она. — Не боишься жить рисково.

Что я мог ответить? Только улыбнуться.

— Я хочу с тобой встретиться опять. — Голос ее звучал решительно.

Это мне вполне подходило.

— И я хочу с тобой встретиться.

— Хорошо, — сказала она. — Каждое утро в восемь.

Я с изумлением воззрился на нее.

— Здесь, — сказала она.

Я ухмыльнулся:

— Не уверен, что проснусь.

— Не играет никакой роли, — энергично откликнулась она. — Ты не можешь приезжать каждый день. Я не могу приезжать каждый день. Но одно-единственное обещание дадим друг другу: постараемся наведываться сюда по утрам в восемь. Если ты не придешь, я тебя буду вспоминать. Если я не приду, ты меня будешь вспоминать.

Она вдруг рассмеялась:

— А придем оба, так встретимся.

Моя ухмылка съежилась, стала улыбкой сомнения. Все-таки она чокнутая. Моя чокнутая полуночница.

— О'кей, — сказал я вяло.

Она с кокетливой досадой помотала головкой.

— Мне пора смываться.

— Дружок, — спросил я быстро, — как тебя зовут?

— Кармен, — улыбнулась она. — Ты что, забыл?

— О'кей, — снова сказал я. Больше ничего в голову не приходило.

Она показала рукой на дверцу. Я вылез на холод и ветер. Сделав озорную гримаску, она попрощалась со мной. Серебряно-серый «БМВ» исчез за бугром улицы. Она так быстро вела машину, словно угоняла ее.

У меня за спиной ржали пожарники, сидевшие возле своего фургона.

— Эй, — крикнул кто-то, — уж я бы ни за что ее не отпустил.

Я обернулся. Капюшон водолазного костюма еще стягивал его лицо, пышные светлые усы были примяты — след маски, — но он расплывался в улыбке.