Варшавские тайны - Николай Свечин Страница 49

— А ты как хотел?! — взорвался Лыков. — Убийца чуть не полгода гуляет на свободе, а его никто не ловит! При том что главный сыщик в курсе дела. И после второго трупа не ловят, и после третьего. А если бы я не приехал? Сколько еще крови пролил бы пан Млына с ведома пана Нарбутта?

— Ты несправедлив. Витольд стал искать его сразу же. А он замечательно умеет это делать. Я ему в… куда там не гожусь?

— В подметки.

— Вот! В подметки. Но даже он не смог. Млына как дъябел! Половина отделения, возможно, знала, кроме евреев и меня с Ивановым. Мы же не поляки!

— При чем здесь поляки — не поляки?

— Ты так и не понял. Сейчас польское общество не настроено на вооруженную борьбу. Принят курс на мирное развитие производительных сил, на постепенные умеренные требования… Я же тебе рассказывал! А тут вдруг террорист. Непримиримый. Он решил встряхнуть поляков. Консервативные реформаторы испугались. Ежи Пехур отбросит все общество на двадцать лет назад! Озлобит правительство, обрушит на Польшу новые репрессии. То-то военные обрадуются! Скажут, что много воли дали панам… Нужно, мол, держать их в узде вечно. Тогда все труды напрасно. И Млыну решено было убрать по тихой.

— Не верю. Если Млына-Пехур — идейный террорист, кто смог бы заткнуть ему рот? Все курьерки давно бы напечатали его обращение к польскому народу!

— Да, — согласился Гриневецкий, — это было трудно. Вот и Витольд пишет: особенно ломались издатели курьерок. Млына слал им свои воззвания. Те, кто тайно руководит общест вом, сдерживали газетчиков из последних сил.

— И кто эти секретные руководители?

— Не знаю. Говорю же: я не поляк, мне никто не скажет. Поскольку я преклоняюсь перед Польшей и хочу приблизить ее государственность, меня… как это? — числят в приличных людях. Принимают в лучших домах, помогают по службе; я женат на польке. Дружественный элемент, союзник. Но в важные дела таких, как я, не посвящают. Я могу лишь догадываться.

— И о чем ты догадываешься?

— Ну, что сыскной полицией в Варшаве на самом деле руководит Нарбутт, знали все. Кроме русских, конечно. Что обер-полицмейстер Толстой целиком под влиянием поляков и говорит их словами, ты сам догадался. Подобное и в магистрате, и в губернском правлении. Даже у жандармов! Не удалось перевербовать лишь военных. И конечно, Гурко неприступен. Тихой сапой идет полонизация органов власти. Торговля, промышленность показывают бурный рост. Посмотри, что делается в Лодзи! Петербург радуется и потихоньку ослабляет хватку. Через десять лет производительные мощности Польши станут такими, что вся Россия попадет в зависимость от них. То длинный путь, но он реален. И он уже принят как общенациональный план возрождения. Тыся чи влиятельных людей, каждый на своем месте, согласованно работают по этому плану. И вдруг приходит человек и говорит: вы все трусы и демагоги! Свобода добывается не со счетами в руках, а оружием в борьбе! Не торговля возродит Польшу, а беспощадный террор. И это не только слова. Новый борец начинает истреблять самых одиозных из русской администрации. Вожди, конечно, переполошились. Ведь этот Млына уведет у них молодежь! Та любит простые решения. Юные головы желают подвигов. А крови им не жалко, ни своей, ни чужой. Вот в чем главная опасность Млыны. Польская молодежь как порох — хватит одной искры. И когда старые вожди это поняли, было принято решение убить неудобного человека. Как Ежи Пехура, как уголовного преступника. Руками варшавской сыскной полиции.

— И ты все это вычитал в листке? А сам и не догадывался?

— Догадывался, конечно. Но не мог понять до конца. Знаешь, если все твои подчиненные сговорятся тебя обмануть, они обязательно тебя обманут. Тем более если у них есть настоящий начальник, а не формальный.

— Тогда расскажи мне все, что знаешь. Быстро и исчерпывающе. И пойдем к людям. Пора делом заниматься…

— Следующее убийство — пристава Емельянова — скрыть было уже невозможно. На трупе опять была записка от «легиона смерти». Она тоже здесь, в конверте. В ней сказано, что русский сатрап нарочно убит в Благовещение, что это благая весть для поляков: борьба продолжается… Нарбутт спрятал и эту бумагу. Еще забрал с тела ротмистра ценности, чтобы подумали на ограбление… Именно тогда у него появились часы Емельянова. Потом он использовал их, чтобы создать ложный след. Когда погиб штабс-капитан Сергеев, Нарбутт решил увязать это с убийством пристава. И «раскрыть» оба преступления разом. У него почти получилось… Но ты не поверил и остался в Варшаве. Витольд понял, что земля под ним горит, что ты скоро найдешь труп Яшина и тогда ему конец. Одна была надежда — успеть поймать Млыну раньше. Вчера Витольд каким-то образом отыскал его убежище. Взял с собой Слепковского и отправился убивать террориста. Но вышло наоборот.

— Кто и где обнаружил трупы?

— Хозяин номеров на Железной Браме. Выстрелов не было, Ежи Пехур обошелся голыми руками. Что же он за сатана? Витольда убить непросто, да и Слепковскому опыта не занимать. А тут…

— Значит, нам известны его приметы.

— Да. Высокий, крепкого сложения. Очки в золотой оправе. Короткие черные волосы с небольшой проседью на висках, густые усы с офицерскими подусниками. Припадает на левую ногу.

— Припадает на ногу… Это можно выкинуть. Уж больно выпирающая особенность, как наклеенная на щеку бородавка. Да и очки могут быть с простыми стеклами, для маскировки.

— Думаешь?

— Допускаю. Надо срочно литографировать описание и раздать по всем участкам. На вокзалы людей послать. Поздно, конечно, но хоть для очистки совести.

Лыков начал отходить от той злости, что охватила его четверть часа назад. Да, Нарбутт изменил служебному долгу. Но пошел сам на опасный захват и поплатился жизнью. Надо примириться: с мертвого не спросишь.

— Как Нарбутт смог так быстро подставить нам Гришку? Штабс-капитана убили ночью, неожиданно. А на другой день уже все было готово: показания Эйсымонта и Папрочи-Дужи, Ян Касъер со своим притоном…

— На теле Сергеева тоже была записка про казнь… Эйсымонт нашел труп, обшарил его и забрал бумагу. Подумал-подумал и отнес ее дяде. Также вручил ему ценности, что насобирал с покойника. Старуха ни при чем, ее втянули для правдоподобия. Касъер сообразил и побежал к Нарбутту. Ты прав, надо было действовать быстро, чтобы к утру иметь легенду. И она появилась за полночи. Витольд был выдающийся человек. Все варшавские преступники считались с ним. Когда вожди решили списать Млыну, именно Нарбутта послали договариваться с «Иванами». Велки Эугениуш отнесся к просьбе с пониманием. Теперь Нарбутт опять направился прямо к нему. И угадал. Для каких-то своих целей Строба держал в городе четырех русских громил.

— Их было не жалко, — съязвил Алексей.

— Да. Этих было не жалко, и они подвернулись весьма кстати. Гришку с товарищами придумали подсунуть тебе. Дальше все пошло как по маслу. Особенно повезло, что ты застрелил главаря! О таком подарке никто и не мечтал.

— Тогда уже ты все это знал?