Две дамы с попугаем - Наталья Александрова Страница 49

Петюнчик понесся за водой с двумя целлофановыми пакетами, аНадежда присела перед распростертой на земле Алкой.

— Алка, хватит валять дурака, сейчас же вставай,некогда тут с тобой возиться.

Алка молчала. Надежда присмотрелась к ней повнимательнее и поняла,что Алка не то чтобы совсем притворяется, а просто ей хочется, чтобы мужпобегал вокруг нее и поволновался. Вернулся Петюнчик с водой. Надежда, не даваяему опомниться, схватила пакет и с криком: «Ну, Алка, пеняй на себя!» — вылилаего содержимое Алке в лицо. Алка тут же вскочила, фыркая и отплевываясь:

— Ты что, с ума сошла? Так и захлебнуться недолго!

— Аллочка, тебе лучше? — пролепетал Петюнчик.

Алка повернулась к нему, и началось представление.

— О Петюнчик! — заорала Алка не своимголосом. — Муж мой ненаглядный!

Как видно, 25 лет преподавания русского и литературы непрошли даром — в самую ответственную минуту своей жизни Алка решила изъяснятьсяклассическим языком.

— О муж мой, наконец-то я нашла тебя! — опятьвзвыла Алка.

«Странно, — подумала Надежда, — разве в нашейсредней школе проходят греческую трагедию? Наверное, это у Алки в голове заселоеще из университета».

— Здравствуй, Алла, — сдержанно поздоровалсяПетюнчик, очевидно, ему было неудобно, что Алка так орет.

— О дорогой мой, что они с тобой сделали! — Алкане могла остановиться.

Надежда вмешалась:

— Алка, успокойся, вот он перед тобой, живой издоровый.

— Они мне ответят за каждый волосок на твоейголове! — продолжала Алка в том же духе, забыв в горячке, что муж ее былабсолютно лыс еще до встречи с бандитами.

Она говорила так громко, что все — и полицейские, и бандиты— отвлеклись от своих занятий и стали прислушиваться.

— Господи, муж мой, как ты похудел, они что, морилитебя голодом?

«Нет, это Алка не из греческой трагедии, это она говорит какв театре по системе Станиславского — когда все актеры говорят очень громконеестественными голосами», — сообразила Надежда.

— Господин Тимофеев, — вежливо окликнул Петюнчикаглавный полицейский чин.

Петюнчик пошел к нему, путаясь в белой простыне.

— Алка, — вполголоса сказала Надежда, —немедленно прекрати систему Станиславского, так ты только людей смешишь.

— Как тебе не стыдно, Надежда! У меня такая радость, аты хочешь все испортить!

— Ну хоть не ори так громко, а то полицейские малостьприбалдели.

— Но я не могу с собой справиться, посмотри, как онплохо выглядит!

— Кто, Петюнчик? — изумилась Надежда. — Апо-моему, он прекрасно выглядит. Загорел, в прекрасной форме — вон как бегал поразвалинам! Две недели активной жизни явно пошли ему на пользу.

— Тебе просто завидно, что мой муж — герой, а твойплесневеет там где-то на рыбалке и совсем тебя забыл!

Удар был ниже пояса, Надежда обиделась и замолчала. ПодошелПетюнчик, взял Алку за руку, и это было его ошибкой — Алка немедленно приняласьза старое.

— Любимый мой, что же с тобой случилось за это время?Тебя правда похитили?

— Еще хорошо, что не орет на всю республику! —пробормотала Надежда как бы про себя.

Алка действительно убавила децибелы, но не желаларасставаться с системой Станиславского.

— Да, понимаешь, меня и правда похитили, —смущенно признался Петюнчик, — когда я с Гавриком гулял. А Гаврик-то,знаешь, Аллочка…

— Да знаю я, что он умер, мы его похоронили. Я все протебя знаю, и про работу новую, и про Библию. А ты думал, я тебя не найду?

"Да уж, — подумала Надежда, — знал быПетюнчик, сколько сил и нервов я потратила, пока не заставила ее поверить, чтомужа похитили, а не он ее бросил.

А теперь, оказывается, это она такая умная и героическаяжена — спасла своего мужа из рук бандитов".

Надежда окончательно обиделась и отошла в сторону. Всеохотники за Библией Гуттенберга были уже в наручниках, как с удовлетворениемотметила Надежда. Троих вытащили из подвала сторожки, курчавого брюнета струдом выволокли из-под моста, баранообразный Виталик выполз сам из развалин ис радостью сдался: как видно, ночи, проведенной в темном и сыром подземелье водиночестве, ему хватило надолго. Из-за стены доносился обиженный лай кавказца— добычу вынули, можно сказать, прямо из пасти. Теперь все бандиты ожидалиотправки в Таллин, в тюрьму. Там уже дальше пойдет разбирательство, ктогражданин какой страны, кого заберет Интерпол, а кто останется сидеть вЭстонии. Среди преступников Надежда не заметила пожилого господина, которыйзапер их в шкафу, и его спутника, очевидно, те успели уйти. Ну и ладно, мы небудем их выдавать, они нам не сделали ничего плохого.

Надежда подошла к Елене и еле-еле сдержалась, чтобы не пнутьее ногой под коленку или еще куда-нибудь. Встретившись с ней глазами, Еленавыругалась сквозь зубы.

— Ну что, Библия-то тю-тю! А то разлетелись на чужоймиллион долларов! Да, кстати, а где же Библия?

Надежда подошла к Кристине.

— Здравствуйте, Кристина, если вы, конечно, Кристина!

— Допустим, — сдержанно улыбнулась Кристина.

— Позвольте выразить вам свое восхищение. Вы прекрасновладеете карате. Наблюдая, как вы, я даже не могу сказать — дрались, сэтой, — Надежда пренебрежительно указала на понурую девицу рядом со своимкурчавым спутником, — я получила огромное удовольствие. Это прямо какбалет, очень профессионально.

Кристина польщенно улыбнулась.

— А не скажете ли мне, Кристина, нашлось ли сокровище,а иначе получится, как в анекдоте, за что боролись?

— Господин Тимофеев заявил нам, что Библию он нашел иоставил на хранение у своей знакомой и что привезет он ее в Таллин только сам.

Надежда навострила уши:

— У какой такой знакомой?

— Да вон там, — Кристина махнула рукой, — тамна хуторе живет его старая знакомая, там у нее большое хозяйство, муж, дети…

— Муж — это хорошо, — задумчиво проговорила Надежда, —а ее случайно не Мартой зовут?

— Мартой, — удивилась Кристина, — а откудавы… — Она перехватила Надеждин взгляд, когда та смотрела, как Алка делалавид, что ей плохо, а Петюнчик суетился вокруг, и рассмеялась:

— Да, не завидую я господину Тимофееву! Ну, нам пора,вон этих уже погрузили.

— Приятно было познакомиться!

— Привет попугаю! — И Кристина села в машину.

Полицейский подошел к Петюнчику и что-то спросил, тот вответ отрицательно покачал головой. Когда все машины уехали, Надежда подошлапоближе.