Паутина - Пол Дж. Макоули Страница 49

Час спустя в Т12 я включил свой компьютер и вставил туда диск Софи Бут. Экран погас. На какой-то миг я решил, что активизировался некий вирус, но тут же возникло изображение Софи во весь экран. Она сидела скрестив ноги на постели в той комнате, где ее позже убили, глядя на веб-камеры в углу потолка, одетая в джинсы и большую не по росту белую рубаху с рукавами, закатанными и открывающими белые руки. Горстка звездочек мерцала на потолке. На камине горели свечи. Софи улыбнулась и сказала:

— Извини, Тим. Знаю, ты с ума сходишь, пытаясь понять, где я. И потому взглянул на то, что считал моей резервной копией, верно? Я не могу сказать тебе, где я. Я тебе ничего не могу сказать. Знаю, это тяжело, но так надо. Довольно скоро все станет известно, и тогда ты поймешь, как я проделывала свои фокусы. Помнишь, я говорила, что судьба вознаграждает смелых? Так вот, я этого заслуживаю. Тим, я увидела свою добычу и отправилась за ней. И теперь меня нет.

Я уставился на свое грубое отражение на внезапно помертвевшем экране. Защелкал и затрещал привод, безуспешно пытаясь выгрузить диск наружу. Пришлось перезагрузить компьютер. Теперь диск оказался пустым. Откуда я мог знать, что файл, который оставила Софи Бут, самоуничтожится? Я убрал диск в футляр и поднялся наверх. К тому времени Чарли Уиллз завершил работу с ноутбуком Софи.

— Кто-то здорово с ним повозился, — сообщил мне Чарли. — Жесткий диск отформатировали около месяца назад, отменно чистая работа. Работал умник, в точности знавший, что делает. Каждый сектор несколько раз заполнялся случайными данными, прежде чем была установлена операционная система и программы.

— А как насчет кэша браузера?

— Он настроен на ежедневную очистку, но проблем нет. Мне удалось вернуть большинство файлов, накопившихся после форматирования. — Чарли Уиллз раскачивался на стуле. Его длинные волосы были сегодня распущены и ниспадали вдоль спины поверх чистого белого лабораторного халата. Он вручил мне диск и сказал:

— Я нашел здесь немало грязных фильмов, как ты и ожидал.

Я попросил его взглянуть на диск Софи Бут, вернулся к своему компьютеру и принялся смотреть плоды трудов Чарли. Начало спектакля убийцы, обрывавшееся перед тем, как убийца приступил к работе, подтверждало рассказ Тима Ковени. Десяток клипов с доморощенными порнографическими выходками Софи и три эпизода, где она играла не одна. Я внимательно просмотрел одну групповую сцену и пробежался по двум другим. Все лгут полиции. Еще один фильм, снятый за три дня до убийства.

Ночь. Средним планом с угла узкая улица у того здания, где жила и умерла Софи Бут. Софи стоит в свете фонаря, на ней длинное белое платье. В нижнем левом углу нечто вроде серийного номера, дата и время. Таймер терпеливо перебирает секунды и минуты.

Софи простояла неподвижно более двух минут, судя по часам. Затем медленно распростерла руки, так что рукава распахнулись, точно крылья ангела, и вдруг пропала. Остался лишь фонарь и темная улица позади него, да часы невозмутимо отсчитывали время.

Я вновь внимательно просмотрел этот сюжет. И еще раз, пытаясь понять, что я вижу. Судя по ракурсу, это снималось камерой слежения над дверью конторы, той, с участием которой Энтони Бут демонстрировал возможности прототипа АРЭСН на заре своего бизнеса. Не иначе как Софи имела доступ к этой сети, произвела запись, а потом просто-напросто вырезала и склеила в нужном месте. Чтобы казалось, будто она исчезла, и добавила часы.

«Вот она, великая простота лучших цирковых фокусов, — подумал я, просматривая фильм в четвертый раз. — И ведь не отпускает». Темная улица, девушка в неоновом сиянии, которая внезапно становится ангелом и тут же исчезает.

Зазвонил телефон. Чарли Уиллз. Похоже, диск как следует очищен, вся поверхность перезаписана нулями, не считая пожирающего файлы вируса в загрузочном секторе.

— Старательная мелкая тварь, — заявил Чарли. — Судя по всему, вирус был запущен после открытия особого файла.

— Похоже. Ты ничего не можешь восстановить?

— Не получится. Он стер все, кроме себя, около ста раз. Даже призрака не осталось.

На экране Софи Бут улыбнулась, простирая руки. И пропала.

Ни Тим Ковени, ни его друг не ответили на звонок в дверь высокого узкого дома на Кентиш-таун, где Тим нашел убежище, но я решил, что знаю, где он может быть.

«Старая молельня» представляла собой старомодное заведение с двумя стойками, высокими потолками и задней комнатой, где расположился большой плазменный телеэкран и два бильярдных стола. Лет десять назад здесь сделали легкий косметический ремонт, но заведение осталось отчаянно безликим, если только лицо не в том, чтобы пить, курить и смотреть спорт по телику. Пивная как пивная. Несмотря на то что была середина недели и лишь начало вечера, с полдюжины крепко выпивших молодых парней повисли у стойки, точно моллюски у края лужи, оставшейся после отлива. На экране, установленном над шеренгами бутылок, в самом разгаре шло состязание лесорубов из Словении.

Тим Ковени сидел на одной из скамеек в задней комнате. Зажав кий между колен, с пинтой «Гиннесса» в руке он наблюдал, как парнишка его лет в мешковатых шортах и в дырчатой футболке потянулся через стол и не справился с ударом в угол. Я сел на табурет у стойки, заказал «Кронен-бург», закурил и стал ждать, когда Тим Ковени меня заметит. Он был в тех же армейских штанах, что и днем, и в хлопчатобумажной рубашке, распахнутой на груди. Под правым соском висело кольцо. Тим с приятелем играли осмотрительно, методично, медля перед каждым ударом, как шахматисты, словно желали предельно растянуть партию, стоившую два фунта.

На телеэкране медленно и плавно упала сосна. Старый ханыга, скорчившийся на скамье в углу, тут же пробудился, выудил откуда-то плоскую флягу виски, глотнул и снова погрузился в сон. Где-то минут десять спустя Ковени допил «Гиннесс» и направился за новой кружкой, но увидев меня, замер на полпути.

— Глазам своим не верю, — протянул он.

— Я уже заказал тебе выпить, — сообщил я.

Я и впрямь заказал. И второй «Кроненбург» для себя.

— Я в бильярд играю. У нас середина партии.

Я прошел к столу, подмигнул юнцу в дырчатой футболке, закатил черный шар в одну из угловых луз и предложил парню испариться, когда тот начал возникать.

— Есть разговор, — обратился я к Тиму. — Условия такие же. Можно потолковать здесь, а можно в уютной комнатке для допросов.

Мы сели за угловой столик. Я как следует вытянул левую ногу. Она противно болела, глубоко в бедренной кости резко дергало. Пожалуй, пора опять начать бегать. Тим сгорбился, описывая пальцем петли по наружной стенке запотевшего стакана с бархатистым черным питьем.

— Когда я получу обратно компьютер? Я рассмеялся, не таясь.

— Не считая того факта, что он — вещественное доказательство в деле об убийстве, я думаю, что страховая компания тоже может предъявить на него права.

— Но ведь компьютер мой. Вы обещали, что не будете им ничего говорить… Послушайте, к чему все это?