Мертвецы не катаются на лыжах. Призрак убийства - Патриция Мойес Страница 48

Он повернулся к Каро, которая угрюмо цедила лимонад.

– Послушай, Каро, теперь, когда все позади, хотелось бы мне узнать, вы с Роджером не?..

– Все позади? – повторила она. Каро аккуратно поставила стакан на стойку и посмотрела Джимми прямо в глаза. – Что касается меня, то ничего еще не начиналось.

С этими словами девушка вышла из бара. Роджер тут же поставил свой стакан и поспешил за ней. Из холла неразборчиво послышались их голоса: успокаивающий Роджера и протестующий Каро.

– Сдаюсь, – сказал Джимми. – Я из кожи вон лез, чтобы быть тактичным, как вы велели, – и это вся благодарность, которую я заслужил? Что, черт возьми, происходит с этой девицей теперь?

– Не знаю, – признался Генри. – Но собираюсь выяснить.

После ленча Тиббет спустился к нижней станции подъемника и имел долгий разговор с Карло, заставляя того снова вспоминать все подробности вечера, когда был убит Хозер. Новость об аресте Франко вмиг распространилась по деревне, и Карло теперь был склонен припомнить и зловещее выражение на лице ди Санти, когда тот садился в кресло подъемника, и его подозрительно оттопыренный карман. Генри выслушал все с вежливым скептицизмом и вернулся в отель.

Миссис Бакфаст, одна, сидела на террасе, и инспектор, пододвинув стул, сел рядом.

– Итак, дело раскрыто, мистер Тиббет, – заметила она. Спицы в ее руках деловито позвякивали. – Должна вас поздравить.

– Не меня, – ответил Генри. – Всю работу сделала итальянская полиция.

Миссис Бакфаст недоверчиво фыркнула.

– Моя задача состояла лишь в том, чтобы выяснить все, что можно, об английском конце цепочки наркотрафика. Мне было бы очень интересно узнать, что сказал вам в баре Хозер в тот день, когда его убили.

Миссис Бакфаст немного смутилась.

– Он давал мне последние указания насчет передачи той дряни…

– И что это были за указания?

– Все как обычно. Посыльный должен был прийти ко мне домой. Я абсолютно откровенно заявила Хозеру, что не одобряю всего этого.

– И что он на это ответил?

– Стал угрожать мне, разумеется. – Миссис Бакфаст недобро улыбнулась. – Он много всего наговорил – в завуалированной форме – о том, как опасно в этом деле совершать ошибки, в чем многие, мол, убедились на своем опыте. Именно тогда я и приняла окончательное решение обратиться в полицию.

– Понятно, – задумчиво проговорил Тиббет.

Вскоре после катания вернулась Эмми. Она переоделась, и оба спустились в бар.

Там было тихо. Отрывочные фразы по-немецки доносились от стола Книпферов; Бакфасты сидели, уставившись друг на друга, словно каждый старался вывести другого из душевного равновесия. Потом в холле послышались быстрые шаги, и вошла Герда. Первый раз за все это время ее железное самообладание казалось поколебленным. Лицо девушки раскраснелось, глаза горели гневом. Она подошла прямо к инспектору и громко сказала:

– Вы – трус! Жалкий лицемерный трус!

Генри посмотрел на нее с интересом.

– Не совсем понимаю, что вы имеете в виду, фройляйн Браун.

Глаза Герды сверкнули.

– О, вы прекрасно все понимаете! – воскликнула она. – Я весь день провела на лыжах, поэтому узнала только сейчас: вы арестовали Франко ди Санти.

– Не я, – возразил Тиббет. – Капитан Спецци.

– Капитан Спецци… – Голос Герды дрожал. – Капитан Спецци считал виновной меня… Я знала и уважала его за это – это было честное мнение. Я ценила и считала его прекрасным человеком… Но он оказался ничем не лучше вас. Такой же бесхребетный.

– Послушайте, фройляйн… – начал Генри, но она оборвала его:

– И можете не смотреть на меня так. Я очень хорошо знаю, почему вы арестовали Франко. Он заставил вас сделать это.

– Вы имеете в виду барона фон Вюртбурга, полагаю? – уточнил инспектор.

К его крайнему удивлению, глаза Герды наполнились слезами.

– Животное, грубиян! Он не позволил мне даже увидеться с ней и с детьми. Он ничем не лучше Хозера. Я была бы рада, если бы он тоже умер.

Натянутая, как струна, она продолжила:

– Так или иначе, он не удовлетворится тем, что увидит, как невинного человека осудят за убийство. Герр Тиббет, вам следует позвонить в Санта-Кьяру прямо сейчас и сказать, чтобы Франко освободили. Потому что хочу вам сказать, что я…

Генри резко встал, неловким движением смахнув при этом со стойки бокал Эмми. Бокал разбился вдребезги, а ярко-красный напиток, словно кровь, забрызгал белую блузку Герды. Прежде чем молодая немка успела прийти в себя, инспектор пустился в извинения, а Эмми начала промокать ее блузку своим носовым платком. Герда стояла почти неподвижно, лишь слегка дрожа.

– Хочу сказать вам… – начала она снова, но Тиббет не дал ей закончить фразу.

– Фройляйн, я боюсь, что на вашей блузке останутся пятна. Нужно немедленно что-то сделать. Эмми, дорогая, у тебя наверху нет какого-нибудь пятновыводителя? Может быть, ты отведешь Герду к нам…

– Да, конечно, – тотчас подхватила Эмми. – Пойдемте со мной, дорогая.

– Следуйте за моей женой, – твердо сказал гувернантке Генри.

Эмми схватила Герду за руку и, не обращая внимания на ее протесты, вывела из бара.

Тиббет допил свой кампари и тоже пошел наверх.

Там он увидел обеих, женщины выходили из комнаты Герды. Фройляйн Браун переодела блузку и выглядела теперь более спокойной, хотя все еще сердитой.

– Она все время пытается мне что-то сказать, но я притворяюсь, будто не понимаю по-немецки. Поговори с ней лучше сам, – предложила Эмми.

– Конечно, – ответил ей Генри, а девушке, повернувшись к ней, сказал по-немецки: – Итак, фройляйн, как я понимаю, вам нужно что-то мне сообщить. Предлагаю пройти в нашу комнату. Моя жена, разумеется, тоже будет присутствовать, – поспешно добавил он.

Герда бросила на него недовольный взгляд, но согласилась.

Как только дверь за ними закрылась, Тиббет произнес:

– Прежде всего я должен вам кое-что сказать. Не знаю, что вы собирались мне сообщить, но уверяю вас, что донкихотствовать нет никакой необходимости. Если вы располагаете полезной информацией, которая поможет вычислить убийцу, – готов вас выслушать. В противном случае – доверьтесь мне.

– Франко этого не делал, – сказала Герда.

– Вполне вероятно, – согласился Генри. – И если не делал, то его долго не продержат в тюрьме, можете не сомневаться. Обещаю вам искренне, что ни один невинный человек не пострадает. – Он сделал паузу. – Итак, можете вы сообщить мне что-нибудь существенное?

Герда посмотрела на него долгим оценивающим взглядом и наконец вымолвила:

– Нет.