Хранительница тайн - Кейт Мортон Страница 48

У Лорел кружилась голова. Невероятно: увидеть имя матери напечатанным. Особенно в документе, имевшем прямое отношение к ее расследованию!

Она еще раз перечитала абзац. Дороти Смитэм работала у леди Гвендолен Колдикотт и жила в доме номер семь на Кемпден-гроув (на этой же улице жили Вивьен и Генри Дженкинсы, с дрожью отметила Лорел по себя). У Дороти была подруга, которую звали Китти.

Лорел посмотрела на дату публикации: двадцать пятое октября две тысячи восьмого года. Возможно, подруга еще жива и не откажется с нею побеседовать.

Каждое из открытий было яркой звездой на огромном темном небосклоне; звезды складывались в созвездие, которое подскажет Лорел путь домой.

На следующий день Сюзанна Баркер пригласила Лорел на чай. Условиться о встрече оказалось так легко, что Лорел, не привыкшая получать все на блюдечке, насторожилась. Всего-то и требовалось, что вбить имена Кэтрин и Сюзанны Баркер в телефонный онлайн-справочник и набирать номера по очереди. И уже с третьей попытки она наткнулась на золотую жилу.

– В четверг мама играет в гольф, в пятницу встречается со школьниками, – объявила Сюзанна. – Но сегодня в четыре в ее расписании есть окно.

Лорел с радостью приняла приглашение и сейчас, следуя подробным указаниям Сюзанны, ехала в машине мимо мокрых от дождя зеленых лужаек на окраине Кембриджа.

Жизнерадостная полная женщина в веселеньком желтом кардигане поверх коричневого платья, с копной рыжих волос, в которых блестели дождевые капли, ждала ее у калитки, обеими руками взволнованно сжимая зонтик. Порой Лорел с ее богатым сценическим опытом хватало взгляда («ушами, глазами, сердцем, всем сразу»), чтобы проникнуть в суть характера. Женщина с зонтиком была робка, честна и боязлива.

– Добрый вечер! – воскликнула она, обнажив превосходную обойму белоснежных зубов. – Я Сюзанна Баркер. Какое счастье вас видеть!

– Лорел. Лорел Николсон.

– А я вас узнала! Прошу, проходите. Ужасная погода, правда? Мама говорит, это я виновата: убила паука в доме. Следующий раз буду умнее. Примета верная, не так ли?

Китти Баркер схватывала все на лету и была остра, как пиратский клинок.

– Дочь Долли Смитэм, – промолвила она, со стуком опустив крохотные кулачки на стол. – Вот уж сюрприз так сюрприз!

Лорел сделала попытку представиться и объяснить, как нашла в Интернете телефон Китти, но хозяйка замахала на нее слабой ручкой и буркнула:

– Да-да, дочка мне рассказала, вы уже говорили это по телефону.

Лорел, которую часто упрекали в излишней резкости, пришлась по душе манера старой дамы. В девяносто два неразумно тратить слова и время попусту.

– Миссис Баркер, – улыбнулась она, – в детстве моя мать редко рассказывала о войне, возможно, не желая вспоминать прошлое, но сейчас она нездорова, и мне хотелось узнать о ее прошлом как можно больше. Я надеялась, вы расскажете мне о том, как жили в те времена в Лондоне, особенно о жизни моей матери.

Казалось, Китти Баркер только и ждала приглашения. Старушка увлеченно бросилась исполнять первую часть просьбы, пока ее дочка занялась чаем.

Поначалу Лорел слушала внимательно, но вскоре, поняв, что Дороти Смитэм отведена в этой истории весьма скромная роль, принялась разглядывать на стенах гостиной сувениры военных времен и плакаты, призывающие лондонцев затянуть пояса, и, отправляясь за покупками, не брать с собой Жука-расточителя [17].

Китти продолжала расписывать ужасы авианалетов, время перевалило за половину пятого, и внимание Лорел сосредоточилось на Сюзанне. Она шевелила губами, словно повторяла за матерью каждое слово. А ведь дочь Китти должна знать эти истории наизусть, подумала Лорел. Так вот откуда ее робость, готовность угодить, благоговение, с которым Сюзанна говорила о матери. Китти была противоположностью Дороти, и созданный из военного прошлого миф поглотил ее дочь целиком.

Над любым ребенком тяготеет прошлое родителей. Что могла противопоставить Сюзанна героической истории матери? Впервые Лорел поняла, как благодарна отцу с матерью, которые не стали взваливать на спины детей тяжкую ношу. (Хотя именно скрытность матери мучила Лорел – вот ведь ирония!)

Лорел почти потеряла терпение, но тут, к счастью для гостьи, Китти прервала свой рассказ, чтобы сделать замечание Сюзанне, мешкавшей с чаем. Лорел воспользовалась случаем перевести разговор на Дороти.

– Удивительная история, миссис Баркер, я потрясена, – промолвила она светским тоном. – Но мне хотелось бы услышать что-нибудь о моей матери.

Вероятно, Китти, не привыкшая, чтобы ее перебивали, опешила от такого нахальства. Последовало тяжелое молчание. Сюзанна старательно прятала глаза, трясущимися руками разливая чай.

Лорел и не подумала извиняться. Наконец-то несносная Китти замолчала.

– Скажите, моя мать участвовала в обороне города?

– Долли делала свою часть работы, – недовольно буркнула Китти. – Мы все по очереди дежурили на крыше у насоса и мешков с песком.

– А как насчет развлечений?

– Шла война. В тяжелые времена люди не чураются удовольствий.

Сюзанна предложила ей молоко и сахар, но Лорел покачала головой.

– Должно быть, таких симпатичных девушек одолевали поклонники?

– Еще бы!

– А у моей матери был кто-нибудь?

– Был. – Китти отхлебнула чаю. – Только не просите меня вспомнить, как его звали.

На вечеринке по поводу дня рождения медсестра сказала Лорел, что Дороти спрашивала про какого-то Джимми. Тогда она решила, что медсестра ослышалась, и речь шла о Джерри. Разум ее матери блуждал между прошлым и настоящим, однако теперь Лорел понимала, что никакой ошибки не было.

– Случайно, не Джимми?

– В точку! – воскликнула Китти. – Теперь я вспомнила. Я дразнила Долли, говорила ей, что у нее есть собственный Джимми Стюарт [18]. Но я никогда с ним не встречалась и знаю о нем только со слов Долли.

– Никогда не встречались?

Странно. Вместе ходили на танцы, жили в одном доме и умудрились не перезнакомить своих ухажеров с подругами?

– Никогда. Долли не разрешала. Джимми служил в ВВС, и ему было не до светских раутов. – Губы Китти тронула лукавая улыбочка. – По крайней мере, Долли так говорила.