512 килобайт долларов - Наталья Андреева Страница 48

– Алла Ивановна живет с мамой. И, насколько я знаю, они не очень-то ладят.

– Я помню, – кивнул Скворцов. – Я еще удивился: дочь захватили в заложники, а мать ведет себя так, будто ничего не случилось. И к банку не приехала.

– Она болеет. Алла много про нее рассказывала. На корпоративах. У нас богатая организация, мы вывозим своих сотрудников на отдых, за город, в санатории, и даже в Сочи. Пару раз возили за границу. В Турцию и Египет.

– Ого! За такую работу надо держаться!

– А я что говорю?

– И что Алла Ивановна рассказывала?

– Личной-то жизни у нее не было никакой…

– Вам кофе уже нести? – спросил подошедший официант.

– Да, несите.

– И счет, – попросил Скворцов.

– Так вот, – продолжил Борис. – Она вся была в работе. А еще у нее была мама. Мама и кошка.

– Типичная жизнь старой девы.

– Вот именно. Маме под семьдесят, как водится, болезни, старческое брюзжание, постоянное недовольство дочерью.

– Она ведь много зарабатывала.

– Но замуж так и не вышла. И детей нет. В общем, постоянные ссоры, да еще эта кошка…

– А при чем тут кошка?

– Детей нет, о ком еще заботиться? И чью любовь делить? За все те годы, что мы вместе работаем, я от Аллы ничего нового так и не услышал. Мама и кошка.

– А Ваня Попов?

– Они познакомились летом на юге. Алла как-то об этом обмолвилась, но подробностями не делилась.

– А с подругами?

– Ни с кем. Да у нее и не было подруг.

– Странно. – Скворцов и в самом деле удивился. – В жизни одинокой женщины, которой давно уже перевалило за тридцать, появился мужчина. По логике вещей она должна рассказывать об этом взахлеб, а в работе допускать ошибки.

– Ничего такого не было, – заверил Борис. – Эмоции ее работе не мешали, потому что их не было.

– Странно, – повторил Скворцов.

– Вот такая она, наша Алла.

– Интересная женщина.

– Интересная, – подтвердил Борис. – И внешне интересная. И как человек.

– Почему же тогда мужчины для нее не нашлось?

– Почему? Нашелся.

– Юра Павлов?

– А хотя бы!

– А ведь тебе она нравится, – не удержался Скворцов.

– Я женат.

– Ну и что?

– Служебный роман – это не мое. В банке повсюду видеокамеры, да и Алла не такая.

– Что ж, – Скворцов потянулся к папке со счетом.

– Я заплачу, – поспешно сказал Борис.

– Почему ты?

– Встречу назначил я. И потом: я все-таки в банке работаю.

– Давай пополам? Поскольку мы оба теперь безработные.

– Мы в отпуске. Ладно, пополам.

Они расплатились и вышли на свежий воздух.

– Подвезти? – спросил Борис.

– Еще чего! – рассмеялся Скворцов. – И так от безделья маюсь! Мне прогуляться в удовольствие!

– Если что, звони!

– Обязательно!

Они пожали друг другу руки, Борис сел в машину, а Скворцов, не спеша, побрел к своему дому. Падал снег, но ветра не было, и белые хлопья подолгу зависали над землей, словно подыскивая уютное местечко, куда бы можно было прилечь. Над Москвой висело ватное одеяло плотных облаков, город дремал, и люди тоже ходили полусонные. Впереди была долгая зима.

«Странная она женщина, Алла Ивановна Семиглазова. Работала в банке, а деньгами они своих сотрудников не обижают. Но жила с мамой, в однокомнатной квартирке. Почему не взяла кредит? Купила бы отдельное жилье, глядишь, жизнь и наладилась бы. Куда она деньги девала? Вот что интересно!».

Он посмотрел на часы. Банк работает до восьми вечера. Борис говорит, что подруг у Аллы Ивановны не было. Но она ведь общалась с коллегами по работе! Вынуждена была общаться! Что-то, да рассказывала. И Скворцов решил подойти в банк, к самому закрытию, поговорить с кем-нибудь из сотрудниц. Он попытался их вспомнить. Кассиршу, девушек-операционисток. Алла наверняка предпочитала общаться с ровесницами. Значит, кассирша? Дама лет сорока, грузная, волосы рыжие, крашеные. Скворцов срисовал ее, когда из здания выводили освобожденных заложников. Женщина билась в истерике и все время повторяла: «Нога болит… Я ж ногу отсидела… Нога болит… Отсидела… Ой, не могу идти…». Ее вели под руки двое бойцов спецназа, дюжие мужики, а она все время подгибала ноги, на что мужики матерились. Они с трудом несли грузную даму, а в банке меж тем еще оставались люди. Врачи приводили их в чувство, многие были в состоянии шока после многочасового сидения взаперти и штурма, начавшегося внезапно, в полной темноте.

Игорь, как ни напрягался, не мог вспомнить имени женщины. Валя? Галя? Когда кассирша в начале девятого вышла из дверей, он крикнул нечто среднее:

– …аля! Можно вас на минутку?

Женщина близоруко прищурилась:

– Ой! Вы кто?

– Я из милиции. Помните? Скворцов. Игорь Петрович Скворцов.

Она медленно начала спускаться по ступенькам.

– Я все уже рассказала, – тут же начала оправдываться Аля, как только очутилась на твердой земле. – Все, что знала.

– Как ваша нога?

– Нога? Прошла. Врач сказал, что это от нервов.

– Понимаю. Нам всем в тот день досталось.

– Вам-то что? – с неожиданной злостью сказала женщина. – Вас там не было! Деньги вам дороже людей! Что тогда, что сейчас! Отстаньте вы от меня! Сказала же я вам русским языком: не брала!

– Можно, я вас провожу? Темно уже.

– Я на машине, – сухо сказала Аля.

– Ну, тогда вы меня подвезите.

– Хорошо. Садитесь.

Она кивнула на припаркованную у банка симпатичную малютку-иномарку. Хозяйственная сумка на колесах, очень удобно. Парковаться в переполненных московских дворах – задачка не для слабонервных, а эта малютка места много не занимает, где-нибудь, да приткнется. Любимица женщин, которые могут себе позволить личный автотранспорт.

Аля полезла за руль, он уселся рядом.

– Куда вам? – спросила кассирша. Он назвал адрес.

– Да это же в двух шагах!

– А мы поедем окольными путями.

– Это как?

– Через Березовую аллею, мимо кинотеатра…

– Меня дома ждут муж и дети.

– Ревновать будет, да?

– Ревновать! Как же! Белье не глажено, в раковине гора грязной посуды! И вообще, я в магазин хотела заехать.

– Что ж… Поехали к универсаму. У меня к вам всего пара вопросов.