История безнравственности - Чингиз Абдуллаев Страница 48

– Все верно, – согласился Дронго, – и именно это обстоятельство вызвало у меня первые подозрения. Все было обставлено слишком нарочито. Не думаю, что кто-нибудь, кроме вас, сохраняет квитанции об оплате лекарств в аптеке или покупки журналов, каким бы педантичным ни был. А вы – человек творческий, увлекающийся. И вдруг такая мелочность. Сохранили все счета, где было указано точное время ваших покупок. И тогда я спросил себя – для чего он это сделал? Ответ был очевиден: вам необходимо было абсолютное алиби, чтобы никто не мог вас даже заподозрить.

– Какая чушь! – презрительно бросил Дастан.

Следователь отметил, что признаки нарочитого горя тот уже не испытывал. Наоборот, с нарастающим интересом следил за откровениями эксперта.

– Вы разработали и осуществили оба убийства с потрясающей виртуозностью, – продолжал Дронго, – и я думаю, что ваши преступления станут своеобразной «классикой жанра». Такой непостижимый алгоритм безнаказанности, который вы удачно применили.

– Давайте подробнее, – не выдержал Аламейда, – мы пока ничего не понимаем.

– Он иногда себя выдавал в разговорах, – сказал Дронго, – когда говорил, что цель оправдывает любые средства, что настоящий бизнесмен должен поставить цель и идти к ней, невзирая ни на какие трудности. Это ваши слова?

– Ну и что? На этом основании я – убийца?

– Конечно, нет. Еще в разговоре со своей супругой вы очень нелестно отозвались о своей первой жене, которая училась с вами во ВГИКе. Было видно, как вы презираете ее за переезд в Ташкент. Кстати, она достаточно известная актриса в Узбекистане, стала исполнять ведущие роли, так что с профессиональной точки зрения она ничего не потеряла, а даже приобрела. Но дело не в этом. Вы солгали в главном, сказав, что ничего не знали о готовящемся контракте. Господин Торосян рассказал нам, что все детали предстоящего соглашения они много раз обсуждали, когда вы собирались вшестером, и вы не могли не слышать этих разговоров. Но вам было выгодно заявить, что вы ничего не знали. Конечно, все эти мелкие детали – еще не доказательство вашей вины, но дьявол в мелочах, господин Кумарбеков.

Дастан молчал, теперь уже не перебивая эксперта.

– Вы были не очень удачливым режиссером на вторых и даже третьих ролях, – безжалостно продолжал Дронго, – и, конечно, когда встретили Линару Молдобаеву, поняли, что это ваш единственный шанс. Она пережила трагедию с первым замужеством, была несколько истеричной и замкнутой женщиной, которая ненавидела всех счастливых соперниц, иногда позволяя себе даже срываться. Очевидно, ее отец специально предложил ей пакет акций, чтобы она переехала в Москву и немного успокоилась. Но на свою беду она встретила вас. Вы два дня мастерски разыгрывали безутешное горе по своей погибшей жене…

– Не кощунствуйте, – гневно перебила его Зоя, – это переходит уже всякие границы!

– А на самом деле вы замыслили и осуществили оба убийства, – все так же спокойно продолжал Дронго. – В историю детективного жанра ваши преступления войдут как образец. Единственно, в чем вам не повезло, – что в этом отеле оказался такой эксперт, как ваш покорный слуга. Самое поразительное заключалось в том, что из вашей шестерки у всех – я подчеркиваю, Дастан, у всех остальных – не было алиби в деле Фигуровского. И только вы один были вне подозрений. Такое непонятное совпадение. И во второй раз оно повторилось. Подозревать можно было кого угодно, только не вас с вашими квитанциями, где время было расписано по минутам.

– Но как он смог это сделать? – растерянно спросила Светлана.

– И еще один важный момент – томатный сок, который пил Михаил Фигуровский. В разговоре с нами госпожа Казарян вспомнила, что все присутствующие прекрасно знали: Фигуровский пьет только томатный сок, тогда как его супруга предпочитает апельсиновый или яблочный.

– Правильно, – сказала Зоя, – об этом все знали.

– Значит, яд в томатный сок попал не случайно. Убийца точно знал, что этот сок был предназначен для Фигуровского. А теперь вспомним о ручке, которую нашли за кроватью. Поразительно, что на ней оказались отпечатки пальцев Линары. А еще ее записка двусмысленного содержания. Экспертиза установила, что эта записка написана несколько месяцев назад и не имеет никакого отношения к сегодняшнему дню. Дастан нарочно подбросил ручку в спальню погибшего, чтобы подозрение пало на его супругу, ведь она была в номере Фигуровского. Причем подбросил именно тогда, когда сам появился у кровати погибшего. А потом «случайно» нашлась и эта записка. Все было разыграно как по нотам. Все-таки вас недооценивают в театре, господин Кумарбеков, вы достаточно неплохой режиссер.

Дастан смотрел на Дронго невидящим взглядом. Он уже сознавал, что эксперт будет продолжать свои разоблачения, и ждал последнего удара.

– Но как он совершил эти убийства? – спросил комиссар. – Вы ничего не сказали о том, как он их совершил.

– Сейчас все узнаете. – Дронго подошел к дверям и, приоткрыв их, пригласил в комнату Кармен Мурильо. Женщина вошла, опасливо оглядывая присутствующих.

– Пусть она расскажет, как относила заказанную еду и напитки в номер Фигуровского, – обратился он к переводчику, – только ту часть, когда рядом с ней случайно упала женщина.

– Я вышла из кабины лифта со столиком, – ответила Кармен, услышав перевод, – и рядом со мной, прямо у лестницы, неожиданно упала женщина. Она подвернула ногу. Я помогла ей подняться и сесть в лифт. Потом отнесла столик с заказом в номер-сьют…

– Достаточно, – сказал Дронго. – Здесь есть еще один свободный стул, пусть она пока сядет. Такая вроде незначительная деталь – споткнулась незнакомка, не имевшая никакого отношения к этим преступлениям. Но на самом деле очень даже имевшая. Эта была сообщница господина Дастана Кумарбекова, которая прилетела сюда за два дня до появления этой шестерки. Все было разыграно безупречно. Сначала они пытались отравить Фигуровского за завтраком, но тогда ему просто повезло. Затем эта сообщница разыграла нарочитое падение, а Дастан, находившийся рядом, успел подсыпать яд в стакан томатного сока, пока сеньора Кармен Мурильо помогала незнакомке подняться. Итересно, что потом нога у женщины совсем не болела.

И, наконец, убийство Линары Молдобаевой. Дастан нарочно уехал в Эстепону, заказав себе такси и сделав даже меня свидетелем своего отъезда, а его сообщница прошла мимо сидевшей в шезлонге Линары, бросив яд в ее стакан.

– Это уже выдумки, ваши дурацкие фантазии, – выдавил из себя Дастан, – у вас нет никаких доказательств.

– Кроме одного. Сегодня утром из отеля выписалась семья Хааваоке. Муж и жена. Мужа зовут Антс Хааваоке, и он, очевидно, ничего не знает о ваших замыслах. А его жена, Делия Хааваоке, на самом деле не эстонка, а литовка Делия Ренчис. И я достаточно легко выяснил, что госпожа Ренчис и вы вместе учились во ВГИКе, на режиссерском факультете. Испанским следователям даже в голову не могло прийти, что в конце восьмидесятых во ВГИКе вместе учились литовцы, казахи и представители других республик. Они об этом не знают. И самое поразительное, что двадцать лет назад, когда вы учились вместе в этом славном учебном заведении, произошло похожее преступление. Только тогда погиб супруг Делии Ренчис – Юозас Трейцис. И знаете, как погиб? У его жены было абсолютное алиби, она находилась в Вильнюсе, когда он отравился. Их соседом по общежитию были вы, господин Кумарбеков. Еще одно невероятное совпадение. Я убежден, что яд, которым отравили Трейциса, и яд, которым отравили вашу жену, абсолютно идентичны. Просто госпожа Делия Ренчис вернула вам долг через двадцать лет, ведь вы тогда помогли ей избавиться от мужа.