Цена Шагала - Петр Галицкий Страница 47

— Вы там сколько пробудете?

— Минут двадцать, не больше. Сигнала тебе дать не смогу, поэтому ориентируйся на часы.

— А куклу когда передавать?

— А куклу ты мне завтра к дому подвезешь. Часикам к десяти сумеешь?

— Попробую, — вздохнув, ответил Старыгин.

— Да нет, братец, тут уже не пробовать, а делать надо. Очень многое от этого зависит.

— Но я же не волшебник, Василий Семенович! — взмолился Ян.

— Знаю, что только учишься. Вот и учись скорее. Ладно, ты меня сейчас здесь у перекрестка выброси, — прервал сам себя Трегубец, указывая Яну рукой место для остановки. — Вон, вон, возле перехода. Я тут покручусь и обратно на работу поеду. А тебе на целый день задание уже дано.

— Хорошо, — сказал Ян, хмурясь и глядя в зеркальце заднего вида. — Только я еще немного проеду.

— Ты чего это вдруг?

— Да, по-моему, пасет нас кто-то.

— О-па, вот это интересно! — произнес Трегубец. — Ты понимаешь, Янушка, мне сегодня с утра, когда я на работу ехал, тоже что-то такое почудилось. Да, давай еще покатаемся. Покрутись по переулочкам.

Выполняя волю начальника, Старыгин быстро ушел вправо и, не увеличивая скорость, начал петлять среди маленьких кривых улиц района Покровки. Минут через пять суматошного движения оба окончательно утвердились: хвост есть. На некотором расстоянии от них, так же ни шатко, ни валко, двигалась темно-синяя «пятерка».

— Сбросить его, Василий Семенович? — спросил Ян.

— Ни-ни-ни, ни за что, — запретил Трегубец. — Очень мне интересно узнать, кто же меня пастись взялся?

— Думаете, кто из наших?

— Не могет такого быть. Слыхал ты что-нибудь?

— Я — нет.

— Вот и мне не доводилось. А потом, я сегодня по отделам порыскал, с людьми поговорил, и никто на меня косо не взглянул. Непохоже на наших.

— А эти, лазоревые? — спросил Старыгин.

— Это ближе. Но тоже… Мы с тобой ничем таким сверхсекретным не занимаемся, в администрацию президента не лезем, так ведь? Или, может, ты с женой какого-нибудь министра спишь? — хохотнул Трегубец.

— Избави боже, — ответил Ян. — Они все старые, страшные, да потом еще и хлопот не оберешься.

— Вот это ты правильно заметил.

— Тогда кто же?

— Вот и я себе, Ян, голову ломаю. Кто бы это мог быть? Есть у меня, правда, одна мыслишка, да уж больно оперативно сработано. А если она справедлива, мыслишка моя, то опасаться мы должны по полной программе. Ты вот что: какой-нибудь сквозной парадничок в этом районе знаешь?

— Сквозной, — задумался Ян, не отрывая взгляда от дороги. — Да, есть один, неподалеку.

— Замечательно. Сбрось-ка меня прямо у подъезда. Надеюсь, он не кодовый.

— Раньше не был, — сказал Старыгин.

— Ну и хорошо. А сам спокойно, не торопясь поезжай по своим делам. Причем постарайся сделать так, чтобы минут через пять этот дружок юркий заметил, что ты в машине один, что я как бы растворился в воздухе.

— А это зачем? — удивился Старыгин.

— Ну, во-первых, тебя подставлять я не желаю, а во-вторых, нужно мне, чтобы он тебя бросил. Ты, насколько я могу судить, большого интереса для него не представляешь, прости меня.

— Да нет, я только радуюсь.

— А вот моя скромная персона хоть его и интересует, однако станет историей, так сказать, давно минувших дней. Не вернется же он сюда меня искать.

— Ну, это легко делается. Я, как вас сброшу, скорость прижму и через пять минут отсюда за десять километров буду.

— Вот-вот-вот. Только постарайся, чтобы он не оторвался от тебя: вдруг он водила плохой.

— Да нет, водила он справный, — сказал Ян, поглядев в зеркальце.

— Хорошо, хорошо, — поторопил Трегубец. — Где же твой парадняк?

— А вот он, — ответил Ян, заворачивая за угол и чуть притормаживая. — Давайте, Василий Семенович, прыгайте.

— Пока. В десять у меня, — крикнул Трегубец и почти вывалился из машины.

Он едва успел скользнуть внутрь парадного, как вслед за удаляющейся машиной Старыгина прокатилась темная «пятерка».

«Уф, — перевел дух Трегубец. — По крайней мере, до завтрашнего дня я свободен. Надо бы это использовать. А что делает любезный друг Андрей Максимович? Пора мне его звонком потревожить». И, пройдя недлинным коридором парадного ко второй входной двери, Василий Семенович, перешагивая через лужи, выбрался на противоположную улицу. Здесь он поймал такси и, сверившись со своим блокнотом, назвал водителю адрес Лены Старковой. «Сделаем приятный сюрприз мальчику», — сказал он сам себе.

Света Горлова закрыла свой кабинет, закурила сигарету и быстрым движением тонких пальцев набрала нужный номер.

— Алло, — ответил ей низкий мужской голос слегка нараспев.

— Аслан? — чуть нежно, чуть заискивающе переспросила она.

— Да, я, — ответил Цуладзе.

— Аслан, кажется, нашла я покупателя на твои картинки.

— На все?

— Нет, пока только на одну.

— На какую?

— Экстер, как ты просил.

— Когда? — отрывисто спросил Аслан.

— Должен завтра. Так что ты мне дай вещь сегодня.

— Он звонить будет? — перебил ее Аслан.

— Да, наверное, позвонит: кто же без звонка приезжает.

— Когда позвонит, мне перезвонишь. Вещь тебе подвезут. Ты сколько запросила?

— Как ты и говорил: двадцать пять тысяч, — соврала девушка.

— Больше не бери. Человек надежный?

— Надежный, надежный, — ответила Горлова, мысленно представляя себе обманчиво вяловатую фигуру Трегубца.

— Из знакомых?

— Нет, ты же просил. Через третьи руки посоветовали.

— Хорошо. Сегодня к тебе не заеду. Завтра жду звонка. Ищи остальных.

— Асланчик, когда увидимся?

— Сейчас не до этого, — ответил Цуладзе. — Завтра поговорим. — И отключился.

Светлана затянулась и задумалась. Ей не нравилась вся эта ситуация с картинами. Будучи человеком довольно профессиональным в арт-бизнесе, она чувствовала какое-то неудобство от того, что Цуладзе попросил ее как можно быстрее и как можно более тайно продать неизвестно откуда взявшиеся картины. Она смотрела их на одной из квартир, куда ее возил Аслан, читала экспертизы и не нашла ничего, что могло бы взволновать ее или вселить опасения по поводу подлинности. Но то, что Цуладзе хочет очень небольшие деньги за вещи, которые стоят гораздо более серьезную сумму, и то, что он несколько раз просил ее, и даже настаивал, никому не говорить и ни в коем случае не показывать фотографии знакомым дилерам, тревожило Горлову.