Жестокая справедливость - Алексей Макеев Страница 47

…Минут десять попутешествовав по улочкам Судакова, Гуров подошел к дому Урюпца и, заглянув через калитку во двор, увидел Лиду, поливавшую клумбу уже начавших распускаться георгин. Он постучался и окликнул девушку. Лида улыбнулась и, поставив лейку, подошла калитке, отперла засов.

– Заходите! Вы к папе?

– Как он поживает? – Гуров загляделся на яблоню, увешанную крупными розоватыми яблоками.

– Нормально! Сегодня его снова взяли на работу, на прежнее место. Утром он ходил к Хмуриченко, и тот приказал его оформить.

– Замечательная новость, – согласился Лев, садясь на лавочку под яблоней. – Но, Лида, я не к нему, а к вам. Скажите, вы спортом занимаетесь?

– Хм… – недоуменно пожала плечами девушка. – В школе играла в волейбол, а сейчас… Разленилась. Да и на работе, бывает, так набегаешься – я разношу почту, – что уже не до спорта. А почему вас это интересует?

– Ответить честно или соврать? – улыбнулся Гуров. – Скажите, вы что-нибудь слышали о «черных байкерах»?

– Да, что-то такое мне кто-то говорил… – Лида вдруг окинула своего гостя пристальным, изучающим взглядом. – Постойте, постойте! Вы, наверное, предполагаете, что я из числа этих самых «черных байкеров»? Это потому, что со мною случилось… – Она неожиданно замолчала и опустила голову.

– Лида, прошу меня простить, – развел руками Лев, – но это моя работа – чтобы выйти на единственно нужного человека, приходится проверять непричастность даже, казалось бы, самых непричастных. Я не говорю, что это могли быть именно вы. Однако, может быть, вы с кем-то из них знакомы?

– Нет, Лев Иванович, таких знакомых у меня нет. И вообще должна сказать вам откровенно: если бы и знала, ни за что не назвала их. Для вас они, может быть, и преступники, а для меня – хорошие люди. Хоть я их и не знаю, но уверена в этом на все сто! Кстати, мое личное алиби можете проверять сколько угодно, и…

– Это ни к чему. – Не дав ей договорить, Гуров поднялся с лавочки. – Мне было достаточно нашего разговора. Надо же – «если бы и знала, то не назвала бы»! Прямо Овод номер два… – приятельски улыбнувшись, добавил он.

Попрощавшись, Лев вышел на улицу и направился в сторону райбольницы. Он и впрямь, всего лишь немного поговорив с Лидой, вслушавшись в интонации ее голоса, понаблюдав за ее реакцией на те или иные его высказывания, сделал однозначный вывод: она не из «амазонок».

Еще минут через десять пешей прогулки Лев подошел к воротам, над которыми аркой изгибалась сваренная из металлического прута и окрашенная синей краской вывеска «Центральная районная больница города Судаково». За воротами высилась двухэтажка старинной постройки из толстенного темно-красного кирпича. Было заметно, что от основного корпуса в глубь территории уходят два крыла более поздней постройки.

Заглянув в будку вахтера, открывавшего ворота медицинскому транспорту, Лев спросил, указывая на больничный корпус:

– А это какое отделение?

– Хирургия… – дымя «шерлок-холмсовской» трубкой, ответил вахтер.

– А эти два открытых окна на втором этаже, это что за помещения?

– По-моему, бытовка медсестер. А вы что ищете?

– Отдел кадров, – осматривая хирургический корпус, сообщил Гуров.

– А! Так это вам надо вон к тому корпусу, налево. – Вахтер указал в сторону еще одной двухэтажки из силикатного кирпича. – Там и главврач, и кадры.

…К приходу Льва Крячко успел потрудиться на славу. Он не только выбрал сотрудниц больницы, соответствующих требованиям, заданным Гуровым, но и успел кое-что выяснить о некоторых из них. Когда Лев вошел в бытовку с платяными шкафами, которую Станиславу выделили для работы, тот как раз расспрашивал пожилую кадровичку об одной из медсестер. Недоуменно косясь в сторону еще одного незнакомого типа, тихо вошедшего в помещение, она продолжила рассказ о некой Нине Росининой.

– …Девушка она замечательная – очень отзывчивая, аккуратная, работящая, да и просто умница, – перечисляла собеседница Станислава. – Работает у нас всего год, но ее уже все узнали и полюбили. Так-то она строгая… Но не злая.

– А где она работала до этого? – спросил Лев, вклиниваясь в разговор.

– В военной медицине. Вот, в карточке у нее значится – санинструктор воинской части… Ну, что это означает, сказать не могу, а о своей службе она рассказывает не очень охотно. Да, наверное, и есть из-за чего. У нее там жених погиб. Говорят, очень хороший был парень. И, главное, что обидно-то, погиб в последние дни службы.

– Да, конечно, это серьезная душевная травма, – согласился Гуров.

– Если бы только это! Домой вернулась, а тут опять несчастье – младшую сестру, когда она еще служила, какие-то отморозки прямо средь бела дня силой увезли с собой, зверски над ней поиздевались и бросили связанную в поле умирать. Просто чудо, как она выжила!

– А можно немного подробнее? – попросил Лев, коротко переглянувшись со Стасом.

Сочувственно вздыхая, заведующая кадрами в общих чертах рассказала историю похищения, безуспешных поисков и случайного обнаружения Ани Росининой.

– И вот теперь ей могут помочь только где-то за границей. Мы уж хотели начать складываться всем коллективом, но Нина отказалась. Там, оказывается, нужны такие деньги, что нам и не снились. Вот беда-то какая… А для чего вообще вам нужны эти люди? Например, та же Нина? – неожиданно спохватилась кадровичка.

– Видите ли, одна из ваших сотрудниц, возможно, была свидетелем одного серьезного происшествия. – Стас тут же вдохновенно сочинил подходящую версию. – Мы о ней не знаем практически ничего, а найти надо бы. Кстати, Нина сегодня на работе?

– Точно вам не скажу, но с утра ее не видела. Возможно, у нее выходной после ночного дежурства. Узнайте в хирургии, там лучше знают.

В хирургическом отделении оперов уведомили, что Нина Росинина сегодня и в самом деле выходная. Выйдя за ворота больницы, друзья остановились в раздумье. Крячко достал сигареты и, закурив, протянул пачку Гурову. Тот, вначале потянувшись, в последний момент решительно отмахнулся.

– Да нет, наверное, не стану. Вроде еще и тянет, но уже на душу не идет, – поморщился он.

– Куда теперь? Домой к Росининой? – спросил Станислав. – Тут я вот взял ее домашний адрес и снял на телефон фото из личного дела. Между прочим, очень даже хорошенькая! Просто прелесть! Честно говоря, сажать такую – край, как не хотелось бы…

– Нет, домой к ней пока не поедем. Сначала давай заглянем в военкомат. Посмотрим, где именно она служила. Уж если идти по какому-то конкретному поводу, надо запастись на сто процентов выверенными фактами.

Выйдя из машины у белой двухэтажки с вывеской, извещающей о том, что здесь находится судаковский РВК, опера проследовали в отдел, ведающий учетом военнообязанных, числящихся в запасе. И сразу же столкнулись с неожиданным отказом – сотрудница заявила, что, с учетом особого грифа на личном деле военнообязанной Росининой, получить информацию о месте ее службы можно только с разрешения чуть ли не министра обороны. Но на деле оказалось, что вполне достаточно «добро», полученное от райвоенкома. Спустившись в отдел учета, моложавый, но почему-то совершенно седой подполковник, выслушав претензии оперов, хоть и нехотя, но согласился ознакомить их с досье «секретной» медсестры.