Не родись красивой, или Точка опоры - Карина Тихонова Страница 47

Весна порадовала горожан щедрым ранним теплом, и я позаимствовала у Эллы черные солнцезащитные очки.

С упорством маньяка я возвращалась к дому на набережной. Обходила его кругом, стояла перед входом, прикидывала варианты: как можно войти и выйти из такого сооружения незамеченным?

Найти решение пока не получалось, и это приводило меня в исступление.

Магазин «Лонжин», как я выяснила, находился в двадцати минутах ходьбы от квартиры Волоховых. А если ехать на машине, то на расстоянии пяти минут.

Выходит, что добраться до магазина в тот день Стефан мог в самые минимальные сроки.

Сначала я подумала, что он переставил часы в квартире Эллы. Ограбили магазин прошлой зимой: в это время года сумерки наступают рано и определить время «на глазок» уже невозможно.

Он мог перевести часы вперед и быстро добраться до магазина.

Но как быть с показаниями охранников, консьержки и соседей, которые видели Стефана во дворе?

Все они единогласно утверждали, что видели его выходящим из дома в девять вечера, плюс-минус пять минут?

Не мог же он перевести часы одновременно у всех свидетелей?!

Да, что-то не складывалось в этой мозаике.

Впрочем, были вещи, которые меня волновали не меньше, чем разгадка событий годовой давности.

Мне не давало покоя поведение железной леди Марьи Гавриловны. Уверена, что в тот день, когда я чуть не заехала ей дверью по лбу, она самым вульгарным образом шпионила. То есть, подслушивала.

Неужели Элла права, и Максим держит в доме соглядатаев для жены?

Гадость какая!

Не верю! Он на это не способен!

Я думаю так совсем не потому, что меня ослепляет симпатия к Максиму. Все как раз наоборот: Максим мне симпатичен потому, что он порядочный человек.

Честно говоря, обстановка в поселке накалялась с каждым днем. Не знаю отчего. То ли был виноват весенний авитаминоз, то ли проснулся и оживился какой-то внутренний раздражитель, до этого пребывавший в зимней спячке…

Не знаю.

Но напряжение витало в воздухе и иногда разряжалось грозовыми вспышками.

Элла снова сцепилась с Викой. Поводом для свары послужили новые портьеры, которые Элла приобрела в городе недавно, и которые Вика назвала «мещанскими».

Собственно, ее мнения никто не спрашивал, но Вика сочла нужным заботливо довести его до хозяйки.

Естественно, Элла не снесла выпада и приняла брошенную перчатку.

Было сказано много разнообразных недружественных слов, пока, наконец, Максим не прекратил словесную перепалку и не увел Вику в свой кабинет.

После ухода Вики разразилась новая свара. На этот раз между Максимом и Эллой.

Элла запретила мужу таскать в дом «эту гадину», на что Максим, не повышая голоса, заметил, что партнеров по бизнесу он буде выбирать себе сам. Без руководящих указаний жены.

На мой взгляд, этот жесткий ответ был совершенно правильным, но Элла настолько не привыкла к такому тону, что выпала в осадок.

Буквально.

Несколько дней после этого разговора она слонялась по дому, как тень отца Гамлета. В разговоры почти не вступала, не красилась и, по-моему, даже не умывалась.

Атмосфера в особняке царила унылая.

Честно говоря, я бы уже давно уехала в город, если бы не считала такой поступок дезертирством. Что-то угрожающее нависло над домом, и убегать оттуда в такой момент казалось мне предательством.

Поэтому я стискивала зубы и молчала.

И каждую утреннюю поездку в город воспринимала как единственную отдушину.

Но, к сожалению, рано или поздно приходят выходные.

В субботу утром Элла повезла Генриэтту в бассейн. Максим после завтрака, на протяжении которого никто не произнес ни звука, закрылся в кабинете.

А я собралась, оделась в свою походную куртку и отправилась гулять в лес.

Снег в городе почти сошел. Весна в этом году выдалась ранняя, теплая, со множеством осадков. Но лесной снег оказался под защитой деревьев, и солнце с дождем сюда еще не добрались.

Первое, что поражает в лесу, это абсолютная неподвижная тишина.

Кажется, что застыл не только воздух, но даже само время остановилось, запутавшись среди оголенных веток. И что эти деревья с морщинистыми старческими стволами и это чистый нетронутый снег существуют здесь вечно.

Впрочем, отметила я, не такой уж он и нетронутый.

Рядом с узкой тропинкой, ведущей из поселка в лес, виднелись глубокие следы.

Интересно, почему человек не шел по протоптанному пути?

«Потому, что по нему шел другой человек», – ответила я сама себе. Двое их было, короче говоря. Один шел по тропинке, а второй держался рядом. Ясно, что эти двое из поселка. Кто у нас может гулять вдвоем?

Элла с Генриэттой в городе. Максим у себя в кабинете. Саша только что вернулся в поселок: я видела его машину, въезжающую в ворота дома.

Остается только сладкая парочка.

«Мы с Тамарой ходим парой, санитары мы с Тамарой».

Откуда этот стишок? Не помню…

Я внимательно пригляделась к глубоким следам рядом с тропинкой.

Сапоги. Причем сапоги немаленького размера. И следы глубокие. Человек, шедший рядом с тропинкой, проваливался в снег почти до колена. Значит, он был тяжелым. Возможно, что он выл высоким.

Да. Это вполне мог быть Стефан. А Вика вышагивала рядом.

Странно, что наш сиятельный Стефан счел себя обязанным уступить протоптанную дорогу даме. Судя по тому, что я о нем знала, он, скорее, должен был отпихнуть даму в сторону и зашагать там, где ему удобней.

Впрочем, отпихнуть он мог только такую женщину, как Элла.

Отпихнуть в сторону Вику не удастся никому и никогда. Вика сама кого хочешь оприходует так, что мало не покажется.

Интересно, зачем они отправились в лес? Природой наслаждаться?

Ха-ха!

Такие люди могут наслаждаться природой только в одном случае: если собираются ее выгодно продать.

Продать лес им вряд ли удастся: это пока государственная собственность.

Значит, они отправились в лес для приватного разговора. Подальше от любопытных ушей домашней прислуги.

Как выразилась моя старая приятельница Марийка: «Прислуга многое знает».

Это точно.

Было очень интересно узнать, о чем у них может идти разговор. Это, конечно, сугубо деловая беседа, а дела Стефана меня очень и очень интересовали.

Такая я любопытная, что же делать?

Поэтому я немного поколебалась и двинулась по следу, как старые охотники в романах Майн Рида.