Непобедимая жара - Ричард Касл Страница 47

— Судя по всему, у вас были прекрасные взаимоотношения, — сказал Ловелл.

— Да.

— И что же произошло потом? — Он слегка откинул голову назад и пристально посмотрел на нее из-за своего устрашающего носа. Не услышав ответа, он продолжил: — Ну же, мы знаем, что он сорвался. По какой причине и когда?

За время службы Никки пришлось проводить достаточно допросов, и она понимала, что ее подталкивают к определенному ответу.

— Мне неудобно говорить о нем такими словами.

— Тогда выбирайте слова сами, — предложил Ловелл.

Де Лонгпре добавил:

— Потому что мы, видит бог, хотим, чтобы вам было удобно.

— Не знаю, можно ли сказать, что он сорвался, — произнесла она. — Скорее, с ним происходили постепенные изменения. Появилось больше напряжения, вот и все. Но я не обращала на это внимания — ведь у него погибла жена.

Она не знала, что было сильнее в ней: инстинкт, приказывающий защищать память Монтроза, или неприязнь к этим двоим.

Ловелл заговорил:

— И поэтому вы вчера сказали, обращаясь к членам своей группы… — Он прочитал запись в блокноте: — «В последнее время с кэпом творится что-то странное».

«Кто передал им эти слова?», — поразилась Хит. Однако один человек у нее был на примете.

— Нельзя выдергивать фразу из контекста. По-моему, это вырвалось у меня, когда он, так сказать, без вести пропал.

Ловелл поднял блокнот и повторил:

— «В последнее время с кэпом творится что-то странное». А мне кажется, что все здесь ясно и без контекста. Говорят, вчера утром у вас с ним была крупная ссора здесь, в кабинете. Крики, стук кулаком по столу… Что вы можете сказать?

— Слишком много работы, вот он и нервничал. Ну, знаете, компьютерная статистика. Планирование, цифры.

— Ага, нам он про это тоже говорил. Но почему он к вам-то прилип как банный лист? — спросил де Лонгпре.

Хит, зная, что это сказано намеренно, чтобы вывести ее из себя, проигнорировала грубость. Но ответить было необходимо. И она бросила им «кость».

— У нас возникли кое-какие разногласия по поводу дела, которое я сейчас веду. — Она решила говорить об этом как можно меньше и только общими фразами. Но ей не позволили это сделать.

— Убийство священника, да? Вы решили, что Монтроз каким-то образом замешан в этом деле, и это его разъярило?

Хит онемела. Пока она лихорадочно пыталась придумать какой-нибудь ответ, де Лонгпре вмешался:

— Он в одиночку провел обыск в доме священника, верно? Вы сочли это подозрительным.

Ловелл добил ее:

— И он мешал вам вести расследование, запрещая работать над перспективными версиями?

— Что особенно подозрительно, поскольку, судя по телефонным переговорам священника, они с Монтрозом были знакомы, — продолжал его напарник.

Да, эти парни работали тщательно.

— Если вам и так все известно, чего вы хотите от меня?

— Новых фактов. — Ловелл поднялся, выпрямился во весь почти двухметровый рост, обошел стол и уселся на него перед Хит. Разгладив свой лоснящийся черный галстук, он взглянул на Никки сверху вниз. — Мы хотим знать, что вы еще скрываете.

— Ждете, что я начну поливать грязью своего капитана?

— Мы ждем, что вы поможете Департаменту в его расследовании, детектив.

Де Лонгпре продолжил:

— У Монтроза было что-то на уме; мы хотим услышать, что вы знаете об этом.

Никки перевела взгляд с одного «человека в черном» на другого. Они расположились в кабинете так, что во время разговора ей приходилось вертеть головой, словно она смотрела теннисный матч.

— Я ничего не знаю, кроме того, о чем мы только что говорили.

И это было почти правдой. Остальное… это только необоснованные предположения и мелочи, вроде пореза на пальце капитана.

Де Лонгпре произнес по слогам:

— Чушь со-ба-чья.

Не оборачиваясь к нему и глядя на Ловелла, Хит спокойным тоном ответила:

— Я имею дело только с фактами. Хотите сплетен, обратитесь еще раз к детективу Гинсбург. А я собираюсь заняться поисками убийцы моего командира.

— Поисками убийцы? — Когда Ловелл приподнял брови, кожа на его высоком лбу собралась в морщины в виде перевернутой буквы V. — Убийца — это он сам.

— У вас нет доказательств.

— Вы только что нам их предоставили, — возразил следователь. Затем слез со стола и принялся расхаживать по комнате, пальцем изображая в воздухе галочки после каждого предложения. — Итак, имеется прямодушный, строгий, но справедливый капитан; внезапно у него погибает жена, и он начинает съезжать с катушек. Он не в состоянии справиться с командованием, волчья стая из штаб-квартиры висит у него на хвосте, отчего он совсем теряет голову. Возможно, появляется какой-то соблазн, возможно, он зол на жизнь, не важно… Он ввязывается в некую историю, — в какую, мы пока не знаем, но, будьте уверены, обязательно узнаем… И когда вы — его протеже — вчера зашли к нему и предъявили улики, он понял, что конец близок и выхода нет. — Ловелл щелкнул пальцами. — И после вашего разговора он пускает себе пулю в лоб.

Никки вскочила на ноги:

— Постойте, вы хотите сказать, что я виновна в его смерти?

Ловелл улыбнулся, отчего на щеках его появились глубокие вертикальные морщины.

— Докажите мне, что это не так.

— А пока, — вставил де Лонгпре, — вам придется жить с этим.

Хит, почувствовав, что у нее за спиной кто-то стоит, отвела невидящий взгляд от цифр, плавающих на экранной заставке. Это был Каньеро.

— Проверил доктора, который выписал тот странный рецепт отцу Графу. Здесь явное мошенничество. Адрес — фиктивный. Там никто о таком не слышал.

Никки стряхнула с себя тяжелое впечатление от встречи с людьми из отдела внутренних расследований.

— А вообще, врач с такой фамилией имеет лицензию на практику в Нью-Йорке?

— Имел, — ответил детектив. — Сейчас ему было бы трудновато принимать больных. Потому что он умер в доме престарелых во Флориде десять лет назад.

Зазвонил ее телефон. Это была Гинсбург — торговец наркотиками ждал Хит в комнате для допросов.

— Никогда в жизни не видел этого человека, — заявил Алехандро Мартинес и подвинул фото Серхио Торреса обратно к Хит.

Она обратила внимание на его руки: нежные, с безукоризненным маникюром.

— Вы уверены? — переспросила она. — Согласно досье, он был связан с торговцами наркотиками в Вашингтон-Хайтс и Бронксе. Примерно в то время, когда вы вышли из Синг-Синга.

— Уверяю вас, детектив, после тюрьмы я не имел дела с наркотиками и преступниками. Это означало бы нарушить условия досрочного освобождения. — Он хихикнул. — В Синг-Синге есть немало хорошего, но я не собираюсь возвращаться туда.