После заката - Чингиз Абдуллаев Страница 47

В истории останутся только августовский путч и декабрьские соглашения в Беловежской Пуще, формально разорвавшие страну и приведшие к образованию Содружества Независимых Государств, – подобно тому, как от революционных времен 1917—1924 годов останется штурм Зимнего и последующая затем Гражданская война, в которой победили красные. На самом деле сводить историю к столь примитивному упрощению было бы неправильно. В семнадцатом году не было никакого штурма, который затем начнут придумывать для героизации Октябрьской революции. Власть Временного правительства была настолько эфемерной и ничтожной, что можно было обойтись и без показательного выступления. «Аврора» действительно дала холостой выстрел. Если бы он был боевым, Зимнему дворцу не поздоровилось бы. К этому времени сам Керенский сбежал, почти все дееспособные генералы во главе с Корниловым были отправлены в тюрьму, так как Керенский и его компания просто боялись военного переворота. Власть почти везде принадлежала Советам рабочих и солдатских депутатов. Постепенно были захвачены почта, телеграф, телефонная станция, мосты. Защищать Зимний дворец и демократическое правительство России остались лишь несколько воинских подразделений, среди которых был женский батальон и юнкера. Многих женщин потом изнасиловали, но подобные прискорбные факты обычно замалчиваются победителями. Зимний был взят практически без сопротивления, членов правительства отправили в Петропавловскую крепость. Но это было только начало.

Учредительное собрание все-таки собралось в Таврическом дворце и попыталось принять какое-нибудь решение. Большевики просто разогнали этот легитимный орган, сразу осознав, что такой парламент не захочет признавать их власть. Потом были многочисленные попытки переворотов, а большевики организовали коалиционное правительство вместе с левыми эсерами. Но последние категорически не были согласны с Брестским договором, отдающим немцам Украину, Белоруссию, Прибалтику, Крым, и в июле восемнадцатого подняли мятеж. Он был подавлен, а правительство стало однопартийным. Потом были крестьянские выступления в Тамбове, Кронштадтский мятеж... Но все попытки подавлялись большевиками, которые постепенно утвердились по всей территории страны. Не говоря уже о том, что они смогли благодаря организационному таланту и гению Троцкого создать регулярную армию и победить не только внешнюю интервенцию, но и собственную внутреннюю контрреволюцию, разбив все армии белых генералов.

...Советский Союз умирал в муках, когда власть от Горбачева переходила к Ельцину, который вместе с двумя другими лидерами славянских республик просто зафиксировал официальный факт смерти великого государства. Однако на этом все не закончилось. На открывшемся съезде народных депутатов СССР руководители республик зачитали свое обращение и фактически не позволили депутатам высказаться по поводу августовских событий, переведя общее заседание на секции, которые уже никому не были интересны.

Были еще два выступления перед руководством Вооруженных сил. Сначала в декабре, когда Горбачев невнятно и непонятно что-то говорил о демократии, а Ельцин напоминал, что все финансирование армии идет из российского бюджета, и обещал более конкретное решение всех социальных проблем военнослужащих. Затем было Всеармейское совещание, которого так боялись в российском правительстве. Но и там удалось потушить гнев генералов и адмиралов, пообещав военнослужащим новые квартиры и сохранение единой армии. Последнюю, конечно, не сохранили, начав почти сразу растаскивать ее по республикам, а квартиры вообще никто не получил. Но после совещания все разъехались по своим гарнизонам, чтобы больше никогда не встретиться вместе.

Однако была еще одна отчаянная попытка спасти разорванную страну. В феврале и в марте начались выступления людей, недовольных проводимой политикой шоковой терапии. Эти массовые выступления становились все более и более опасными. Чуть позже будет принято решение перекрыть входы на Красную площадь, не разрешая там митинги. А на Манежной площади, где начали собираться десятки и сотни тысяч людей, вообще придумали парк с фигурами Церетели и подземные магазины, чтобы раз и навсегда закрыть тему народных собраний в непосредственной близости от Кремля.

Последняя попытка спасти страну была предпринята в марте, когда несколько наиболее непримиримых народных депутатов СССР приняли решение о срочном созыве съезда бывших народных депутатов СССР для принятия резолюции о незаконности Беловежских соглашений и распада страны. На семнадцатое марта был назначен митинг несогласных. Весь мир замер в напряженном ожидании, биржи начало снова лихорадить. Марка в который раз начала терять в соперничестве с растущим долларом.

Масла в огонь подлил Гавриил Попов, неожиданно разрешивший митинг семнадцатого марта. Конечно, бывшим народным депутатам никто и не подумал предоставить для проведения собрания Кремлевский дворец съездов. Оргкомитету пришлось искать место, где могли разместиться полторы тысячи депутатов. Но в Москве практически все крупные залы и дворцы категорически им отказали. Пришлось ехать за пределы столицы, в подмосковный совхоз «Вороново». Всем было объявлено, что на съезд прибудут полторы тысячи делегатов. На самом деле не приехала даже десятая часть. Руководители бывших национальных республик осознали все прелести независимого существования, когда можно не отчитываться перед Москвой, не бояться строгих проверок и владеть всем, что есть в пределах своей страны. И поэтому практически все народные депутаты из новых государств проигнорировали этот съезд, который не мог считаться легитимным при недостатке кворума.

Оргкомитет, собравший подобие съезда в подмосковном совхозе, быстрее остальных осознал, что их последняя попытка спасти уже умершее государство провалилась. Никто больше не верил в его возрождение, а многие и не хотели его, посчитав, что им легче будет жить в своих национальных республиках, которые обретали статус суверенных государств.

Но эта последняя попытка собраться для защиты бывшей страны встревожила не только российское руководство. Подобное событие невольно сыграло на руку правительству Ельцина. Западные союзники осознали масштабы проблем – ведь в случае провала реформ в Советском Союзе к власти в Москве могли прийти левые радикалы, с которыми практически невозможно договориться. Было принято беспрецедентное решение об оказании помощи Ельцину и правительству Гайдара.

Так выглядела последняя легитимная попытка остановить процесс распада, повернуть его в обратную сторону. Но весной девяносто второго подобные планы были обречены на неудачу.

Зато нарастали противоречия между Ельциным и правительством Гайдара, с одной стороны, и вице-президентом Руцким, спикером Верховного Совета Хасбулатовым и самим парламентом – с другой. Было очевидно, что подобное противостояние не может закончиться ничем хорошим. Все попытки председателя Конституционного суда Зорькина примирить обе стороны не дали никаких результатов. Верховный Совет требовал немедленного изменения экономической политики правительства и отставки Егора Гайдара. Ельцин пытался маневрировать – шел на снятие наиболее одиозных министров, делал все, чтобы спасти правительство Гайдара. Но к декабрю девяносто второго он сам отчетливо понял, что перемены необходимы. Президент выдвинул Черномырдина вместо Гайдара на пост премьера. Тот, продолжая экономическую политику, начатую его предшественником, осторожно начал сворачивать реформы, предпочитая длительную и спокойную эволюцию бурной и неуправляемой революции. В том числе и в экономике.