Экзопулус вздымает волны - Анастасия Краун Страница 46

Выглядел Феликс отменно. Казалось, что за то недолгое время, прошедшее после пребывания в заброшенном доме, основным пристанищем его была не галерея, а заморские долины. Взгляд искрился от воодушевления, светлые волосы, аккуратно уложенные на левую сторону заботливым парикмахером, украшала странная самодельная заколка из тонких веток, полевых цветов, колосьев и тонких джутовых веревок, спускающихся ниже плеча и сливающихся с оливкового цвета прядями, добавленными намедни. Широкие бледно-бежевые брюки из грубой ткани и тонкая белая рубаха дополнялись темно-горчичным шарфом и длинным болотным кардиганом. Образ завершали деревянные браслеты и нечто наподобие перчатки на правой руке, сплетенное из джута и льняных волокон. Поодаль стоял Литтон, в элегантном серебристом костюме.

— Мой род — ваш род! Моя свобода — ваша свобода! Моя сила — ваша сила! — провозгласил Феликс. — И эту силу даровала нам природа и ее незыблемое величие! Вечная неиссякаемая красота, нетленные дары, над которыми не властвует время! Скрытая тайна, что велит нам узреть ее! И мой дух постигла истина! Истина, которая год за годом звала меня, но я терялся в поисках ее. И вы спросите меня — в чем ее основа? Но разве можно описать ее словами? Нет. О настоящей истине нельзя говорить. Ибо ее можно только ощутить и преклониться перед ней. Каждый человек в этом зале, в этом городе, в этом мире познает ее. И она объединит каждого, сливаясь в неиссякаемый поток вдохновения и мудрости. И различия назовутся многообразием! Разрушатся барьеры, чтобы создать новое! Фантазию, превосходящую рамки идеала! Общность, отраженную удивительными оттенками света! И я наполнен этим ощущением. Чувства переполняют меня. Экспрессия, переходящая в умиротворение! Экзистенциальное начало! Чудо, происходящее на наших глазах! Искусство, создавая которое, ты создаешь мир, где нет места одиночеству! Где нет места страхам и нелепостям! Мир, наполненный любовью и свободой! Все это я воплотил в своих творениях. Я исчерпал свои сомнения, чтобы превратить их в истину мироздания! Мы разделяем понятия «материального» и «нематериального», а вместо этого должны объединять их, ибо только вместе они образуют единое целое! Нематериальные частицы вправе наполнять материальный предмет до бесконечности, и пусть эти чувства взорвут меня, разнося на мельчайшие атомы по Вселенной, каждый этот атом будет наполнен светом и познанием! И светом моим, и прозрением моим, и сущностью моей я готов делиться с вами! То, что я создал, — часть ее! Да постигнет вас истина!

— «Да постигнет вас истина»? Серьезно? — чуть не поперхнулся Поплавский.

— Все вопросы и интервью после пяти вечера, — быстро добавил пан Вишцевский, успевший перехватить шумный шквал. — Сейчас просим в Восточный зал.

Феликс сделал приглашающий жест и отошел к Литтону.

— Прекрасненько, пошли, Артемка, — удовлетворенно прогудел Никита.

Поплавский покачал головой и присоединился к очереди, поругиваясь про себя и делая мелкие заметки, мысленно прокручивая вариации каверзных вопросов. Но то, что предстало ему за распахнувшейся дверью, упрямо отвергло их, вселяя в разум новые правила вновь созданного мира — странные, но отчего-то завораживающие, непривычные вначале, но умиротворяющие несколько секунд спустя. В размашистые узоры картин, вызывающих скептический настрой при беглом осмотре, хотелось вглядываться снова и снова, становясь безропотным пленником неведомого чувства. Яркие и дерзкие краски искусно контрастировали с композициями из разбросанных почерневших бревен, чей легкий остаточный запах гари дополнял едва уловимый аромат проросших полевых трав. И огромная центральная инсталляция, от которой у Поплавского невольно перехватило дыхание.

Инсталляция занимала почти всю стену, зовя за собой к груде суровых веток и острых холодных камней, из которых, будто из черного снега, пробивались белоснежные цветы, и обжигая, словно виртуозный дирижер, что нежными мелодиями завладевает мыслями слушателей, дабы затем низвергнуть их в кипящую бурю. Гордо демонстрируя своим изумленным, шокированным зрителям двенадцать одинаковых полотен — в шахматном порядке в три ряда.

Двенадцать «Экзопулусов».

Немыслимым тайным заклинанием двенадцать «Экзопулусов» двенадцатью глазами притягивали к себе, беспрекословно приказывая приблизиться к ним и запрещая отводить взгляд, воссоздавая собой всевластного мифического персонажа океанских глубин, контролирующего мысли и движения. От которого хотелось скрыться, но еще больше хотелось бежать навстречу.

— Бред какой-то… — выдавил из себя Поплавский, приближаясь все ближе и ближе к полотнам.

— Смотри, какие эффектные фотки получаются, — Никита жадно нажимал на кнопку, бегло просматривая получающиеся снимки. — А он умеет заинтересовывать.