Ночь, прожитая трижды - Леонид Словин Страница 46

Слушаю…

Игумнов не назвал звонившего, не задал ни одного вопроса. В номере воцарилось молчание.

Тут интересовались не тем, что старшего опера застали спящим на платформе и ошмонали. Это была проблема Игумнова и самого Качана.

Игумнову могли звонить с места происшествия с последними новостями.

— Да, да… — Игумнов не дал понять, о чем идет речь.

Звонил Цуканов. Сообщение касалось нигерийской группировки. Вся компания вернулась в общежитие на Островитянова без Мосула Авье. Местопребывание лидера нигерийской наркомафии до сих пор оставалось неизвестным…

— Мосула Авье увезли в «джипе» «чероки»…

— Точно?

Это был прорыв:

«Нигерийца захватили люди Коржакова!..»

Цуканов договорил:

— Еще есть данные, что наркокурьер «желудок» пасется у общежития на Островитянова. Твоя подруга сообщила. Кроме Мосула Авье, встретить его некому. Я решил подъехать туда вместе со Штирлицем… — Он быстро перечислял новости. Еще Никола. Его сейчас отпустят. Да!.. — Он вспомнил. В Домодедово звонил их опер с линии. Спрашивал Качана. В связи с чем, почему — ничего не сказал. Все. Отключаюсь…

Игумнов спрятал мобильник в куртку.

«Происшедшее на платформе с Качаном видел Мосул Авье. Теперь он у них в руках! Ткачук знает обо всем от тех, кто сейчас работает с нигерийцем. Мне необходим Мосул Авье. А не наркокурьер с его желудком полным наркоты…»

Отдать Цуканову другой приказ не позволяли обстоятельства.

В обстановке номера чувствовалась нервозность.

В дверь неожиданно постучали.

— Позже! — рявкнул Ткачук.

В коридоре послышались удаляющиеся шаги.

Спокойным за столом оставался лишь пришедший последним гость.

Азиат ел с аппетитом. Маловыразительное лицо его тем не менее четко фиксировала малейшие повороты темы за столом. Игумнов внимательно следил за ним: генерал не пригасил бы на ужин неизвестно кого. Человек этот мог в равной степени оказаться и начальником службы безопасности, и киллером.

Генерал обернулся к Игумнову:

— Cвежие новости?

— На нигерийцев и их партнеров наехали. В Домодедове была разборка. Убит видновский авторитет Соха…

— Безобразие… А кто наехал? Известно?

— Домодедовцы разберутся. Действовали грамотно. Вначале зачистили последний электропоезд, платформу… Маленькая Чечня!

— И кто же это?! — В голосе прозвучал металл.

Игумнов продемонстрировал тусклый блеск нержавейки в верхней челюсти.

— Там были и люди из «Освальда»!

Ткачук мельком взглянул на азиата. Тот ел, не поднимая глаз, но заметно было: от него ничего не ускользает.

В номере снова раздался звонок. На этот раз звонили на аппарат, установленный сбоку на тумбочке. Трубку снял советник.

— Сейчас узнаю… — Полковник обернулся к Ткачуку. Игумнову показалось: он растерялся. — Просят капитана Игумнова… — Советник отнес руку с трубкой в сторону. — Что передать?

Ткачук на секунду задержался с ответом, потом махнул рукой. Трубка перешла к Игумнову.

Звонил Рэмбо.

— Как дела? Послать несколько человек на выручку?

— Обойдется.

— С Ткачуком познакомился?

— Да. Я перезвоню.

— Давай.

Игумнов вернул трубку…

— Беспокоится? — Генерал усмехнулся.

— Есть еще добрые души.

Я понимаю, что это не Вася Скубилин… — Ткачук потянулся за коньяком, плеснул себе. Выпил, не чокаясь.

Игумнов оказался крепким орешком — приходилось менять тактику.

— Мне надо увидеться с Мосулом Авье, — Игумнов отодвинул тарелку. Клиентом фирмы…

— Это ему решать, капитан, Мосулу.

Мент в принципе выдвинул вполне приемливое условие.

— Позвоните нигерийцу… — Игумнов протянул мобильник советнику. — С вами он будет говорить.

Хохлов кивнул в сторону генерала: ему требовалось указание руководства.

— Кроме того у меня нет его номера…

— Вот он… — Номер Игумнов получил от Ксении, пользовавшейся им для связи с африканцами.

Генерал кивнул. Адъютант нажал кнопки.

В комнате стало тихо.

За Мосула Авье ответил автоответчик. Незнакомый, мужской голос заговорил сначала поанглийски, потом по-русски, с акцентом:

«— Вы звоните по номеру… К сожалению мы не можем сейчас вам ответить. Пожалуйста, оставьте информацию после гудка…»

— Morning! — Советник заговорил свободно. Игумнов с его скверным английским тем не менее уловил общий смысл.

— «Информация для господина Мосула Авье… С вами Александр Александрович. Вам позвонит господин Игумнов… Мы просим вас дать нужную ему информацию…»

— Дайка я припечатаю… — Ткачук поманил советника. Полковник придвинулся, подал мобильник. Генерал прокашлялся.

«Приветствую… Велкамм, Мосул!.. О кэй! Бай!»

Он оттолкнул руку с сотовым. Дружески мигнул Игумнову.

— Вот так, капитан. Теперь оно надежное…

Советник продублировал сообщение африканцу на пейджер. Но Игумнов не заблуждался. Легкость, с которой Ткачук согласился выполнить его просьбу, объяснялась одним:

«Африканца держат взаперти и вне связи…»

Африканец — наркоделец был идеальный заложник, лучше не бывает: обратиться за помощью в милицию он не мог…

Оставалось ждать, когда «Освальд» назначит за него сумму выкупа…

Ткачук счел вопрос решенным:

— Обдумай предложение насчет работы. Особо не тяни. На носу выборы губернатора. А там и думские. Запиши мой сотовый.

— Я запомню.

— Здесь ты прав: бумага она и есть бумага. Запоминай…

Прощаясь, Ткачук заметил благодушно:

— А Коржаков… Что же?! Отдыхает сейчас гденибудь на Женевском озере…

Игумнов промолчал: заграничный паспорт Коржакова находился у старшего опера МУРа Самарского.

Теперь он еще более уверлся:

«Мосула Авье похитил Коржаков! Возможно перевез его на Варсонофьевский — там никто не станет его искать. Не зря „фиат“, у которого сейчас Качан, еще теплый!»

Ткачук по его лицу догадался, что мент остался при своем мнении.

Аудиенция закончилась. Генерал подал руку:

— Большие знания умножают печаль, капитан… Звони. — он обернулся к советнику. — Проводи капитана…

* * *