Убийство в сливочной глазури - Джоанна Флюк Страница 46

— Бедный. Погоди минуту, Джон. Я возьму сумку и выпишу тебе чек.

Через две минуты дела были улажены, и Ханна снова уселась на стул, а Джон продолжил пить кофе.

— Ты будешь украшать аптеку к Хэллоуину? — спросила она.

— Девочки сейчас как раз этим занимаются. Если я не буду бегать за прилавком, изображая безумного ученого, и смешивать в колбе какую-нибудь таинственную муть, детишки ужасно расстроятся.

— Им очень нравится, когда продавцы тоже переодеваются в костюмы. Лайза вырезает рожицы на тыквах, чтобы выставить их на наше окно.

— Что у нее за костюм?

— Черная кошка. Она мне показывала на прошлой неделе.

— Да, ей это пойдет. А ты?

Ханна покачала головой:

— Я буду крутиться на кухне, поэтому мне не нужно придумывать костюм. А если надо будет выйти в зал, я накину старую простыню, как в прошлом году, и буду Призраком Съеденного Печенья.

— Но ты пойдешь на вечеринку в досуговый центр?

— Конечно. Повезу Трейси, потому что Андреа должна лежать в постели, подложив под ноги подушку.

— Из-за ребенка?

— Так велел доктор Найт.

— Ты испечешь для вечеринки печенье?

— Обязательно! Двести штук, как обычно. Проблема в том, что я до сих пор не выбрала, какое печенье испечь. На Хэллоуин хочется чего-нибудь особенного.

— Может, Кукурузное? Когда мы жили в резервации, на Хэллоуин моя мама всегда пекла Кукурузное печенье.

— Кукурузное печенье? — удивилась Ханна.

Она никогда в жизни не слышала про Кукурузное печенье, хотя знала, что кукуруза — основной продукт в блюдах индейцев Америки. Может, у этого племени была особая традиция выпекать к Хэллоуину печенье с кукурузой? Так странно. Ханна была совершенно уверена в том, что Хэллоуин — не самый значительный праздник в индейской культуре.

— Ты что, Ханна? Никогда не слышала про Кукурузное печенье?

— Нет, никогда, — ответила Ханна, раздумывая, как бы поточнее сформулировать то, что она хотела спросить. — Оно… э-э-э… это рецепт древних индейцев?

Джон громко расхохотался. Несколько посетителей за столиками повернулись и в удивлении уставились на него, но Джон продолжал хохотать. Потом немного успокоился и спросил:

— Как ты сказала: «древних индейцев»? Ты, в общем, права. Моя мама уже достаточно древний индеец.

— Да нет, я не то имела в виду! — засмеялась Ханна. — Я хотела спросить, что это за рецепт: народа, племени или как это теперь называется с точки зрения политкорректности?

Джон пожал плечами:

— Не знаю. В резервации такое печенье делала только моя мама.

— Она использовала кукурузную муку или консервированную кукурузу? — спросила Ханна. Она еще вспомнила про кукурузные хлопья и уже хотела про них спросить, но Джон расхохотался еще сильнее.

— Ни то, ни другое. Ханна, я же не имел в виду настоящую кукурузу. Мама пекла печенье из тыквы и сверху украшала его конфетками в форме кукурузы.

Решительной походкой Ханна поднималась по лестнице в свою квартиру. Сегодня вечером она во что бы то ни стало заставит Мойше слопать витамины. Знакомые дали ей несколько советов о том, как лучше давать котам лекарство, и два из них были действительно удачными. Прежде всего нужно было надеть плотную рубашку с длинными рукавами. Все сошлись на том, что это просто необходимо. На руки — перчатки, чтобы защититься от укусов и царапин. Труди Шманн даже предложила связать Мойше, чтобы у Ханны были свободны обе руки. Например, телефонным проводом… но Ханна не поддалась на ее уговоры: все знали, что Труди недолюбливает кошек.

Верн Клейншмидт посоветовал дать Мойше усыпляющее — тогда влить ему в пасть витамины будет очень просто. Но когда он это сказал, стало ясно, что усыпить Мойше можно, только скормив ему таблетку. А если Ханна сможет дать коту таблетку, то зачем вообще это делать, не проще ли сразу дать витамины?

Лучший совет по котоводству дала Лайза — именно им Ханна и собиралась воспользоваться. Она предложила запеленать Мойше в большое банное полотенце, чтобы он не мог царапаться, и зажать между коленей. Тогда у Ханны будут свободны обе руки. Одной она сможет зажать Мойше нос — тогда ему не останется ничего другого, кроме как открыть пасть, куда Ханна и вольет витамины.

— Я пришла! — крикнула Ханна, открывая дверь в квартиру. Но никто не вылетел из комнаты и не вспрыгнул ей на руки. Наверное, Мойше чувствует себя виноватым за то, что оцарапал ее утром, и решил слиться с обстановкой. — Мойше! Мальчик мой, ты где?

Ханна бросила сумку и куртку на стул возле двери и отправилась на поиски пропавшего кота. Она обшарила все уголки, где мог спрятаться кот, за исключением щели между полом и диваном — для этого нужно было приподнять диван, — но Мойше нигде не было.

Ханна зажгла в кухне свет и поискала за холодильником, среди сложенных под пластмассовым столом стульев и за мусорным ведром. И даже заглянула на холодильник, хотя Мойше никогда туда не запрыгивал. В кухне Мойше не было.

Не было его и в ванной. И в спальне для гостей. Ханна вернулась в свою спальню и снова позвала. Мойше наверняка здесь. Больше ему некуда деваться.

Она уже хотела снова пройтись по всем комнатам, как вдруг услышала жалобное мяуканье. Из-под кровати медленно вылез Мойше. Увидев его, Ханна поняла, что стряслось что-то ужасное. Ее котик весь дрожал и не шел, а почти полз к ней на животе.

— Иди сюда, моя лапушка, — запричитала Ханна, наклонившись и взяв его на руки. Испугавшись, что кот ранен, она очень осторожно посадила Мойше на его любимую подушку из гусиного пуха и уселась рядом.

Мойше взглянул на нее. Ханна готова была поклясться, что на глазах у него блестят слезы. Кот прижался к ней и лизнул ей руку.

— Бедненький мой, — пробормотала Ханна, погладив кота по голове. — Тебя что-то напугало?

Мойше мяукнул и подтолкнул руку Ханны своей головой, выпрашивая у хозяйки ласку. Ханна тут же принялась его гладить, заодно пытаясь нащупать, не ранен ли он. Но Мойше был совершенно цел, и никаких ран Ханна не нашла.

Несколько минут поглаживаний и почесываний совсем успокоили Мойше. Чтобы закрепить полученный эффект, Ханна насыпала коту полную горсть его любимых подушечек со вкусом лосося, а сама отправилась на поиски того, что могло так испугать Мойше.

Когда она вернулась домой, все окна и двери были закрыты. Не обнаружив в комнатах ничего особенного, Ханна прошла в туалет. И здесь-то ее и поджидало главное вещественное доказательство случившейся трагедии. Пузырек с жидкими витаминами, который она оставила на кухонном столе, теперь лежал на дне унитаза.

— Ох! — простонала Ханна. Теперь понятно, с чего это Мойше так трясся, выползая из-под кровати! Он понял, что он натворил.