На раскаленной паутине - Михаил Март Страница 46

— Мой отец умер! Кем ты себя возомнила? Кто тебе поверит?

Глаза парня метали искры.

— Не срывай на мне злость, Леонид! Ты мне поверишь, остальные меня не интересуют.

Она протянула ему фотографию с изображением Зернова на мраморном столе в морге, где отчетливо виднелись пулевые отверстия в груди.

— Если я о чем-то говорю, то знаю о чем. От таких людей, как я, невозможно скрыть правду.

Парень побледнел и чуть было не рухнул в обморок. Лика его поддержала, но он тут же встрепенулся. Фотографию пришлось убрать подальше.

— Ты журналистка? Как я сразу не догадался?!

— Я — детектив и работаю на друзей твоего отца. Тех людей, которые должны были принять курьеров с конвертами, посланными твоим отцом по нужным адресам.

— О чем ты?

— Не стой как столб. Мы гуляем.

— Говори дальше. Я слушаю.

— Погиб не только твой отец, но и другие люди. В частности, ваш шофер Володя Артамонов. Уж его ты не можешь не знать. Он погиб у меня на глазах, но успел передать конверт мне, и я доставила его по нужному адресу. Погибли и адвокат Садальский, и Омельченко, но сейчас об этом нет смысла говорить.

— А может, это дело рук твоих сообщников? И тебя ко мне подослали?

Лика расстегнула сумочку и протянула парню конверт со штампом прокуратуры.

— Прочти. Это письмо я должна была передать твоему отцу, но опоздала.

Он вскрыл конверт и, шепча губами, пролепетал: «Уважаемый, Виктор Арсеньевич! Вы можете доверять моим представителям — Вадиму Журавлеву и Ульяне Алаевой. Не могу выйти с вами на связь. Судьба документов мне неизвестна. Прошу проинформировать о сложившейся обстановке моих представителей. С уважением Емельянов».

— А кто такой Журавлев?

— Мой напарник. Он отрабатывает свой узел. У нас не так много времени.

— Ну ладно. Согласен. Пусть я не прав. И что делать?

Лика пошла ва-банк. Другого выхода она не видела.

— Только я одна знаю, к кому должны попасть все документы. Так надежнее. Ты должен передать мне ваш конверт! Уверена, что ты или мать еще никому не отдали документов. Не до того было. Но срок настал, Леня.

— Но почему ты? Людей посерьезней не нашлось?

— Зря ты так. Я лучшая кандидатура именно потому, что все думают так, как ты. Я вне подозрения.

— Боже мой, ты — детектив?! — До него наконец дошло.

Вдруг он затрясся, а потом загоготал в голос. Лика сначала растерялась, а потом развернулась и врезала парню оплеуху.

— Ты на кладбище, идиот!

У мальчишки голова дернулась, словно мячик стукнулся о стену, и веснушчатая щека побагровела. Он оцепенел.

— Неужели ты не понимаешь, насколько все серьезно? Мне тебя жаль. И отца твоего тоже. Даже в память о нем ты не способен сделать ничего стоящего.

— Ладно. Я тебе верю. Допустим. И что мы можем?

— Мы обязаны передать конверт в нужные руки. Сделать то, что не успел сделать твой отец.

— Конверт в машине, на которой уехала мать.

— Куда?

— В гостиницу «Приморская». Она не сказала мне, что ей там надо, но поехала следом за Еленой Берзиной, а мне дала на такси и велела возвращаться домой.

— Хорошо. Поедем и мы к «Приморской». Поговорим по дороге.

Они взяли такси и сели на заднее сиденье.

— Как конверт попал в машину?

— Долгая история.

— Ничего, я терпеливая, и дорога неблизкая. Рассказывай.

— В ночь, когда погиб отец, я не спал. Ко мне пришла моя подружка Катюша. Я встретил ее в саду. Надо было дождаться, когда уснут родители, чтобы проскочить в мою комнату мимо их спальни. А тут сюрприз: к родителям начали съезжаться гости. Народу — полный дом. Ждали-ждали, но гости решили гулять долго. Я предложил проскочить ко мне другим способом. Под окнами отцовского кабинета — он на втором этаже — растет огромный клен. Я решил, что мы заберемся по дереву, а с него рукой подать до окна, а потом через кабинет ко мне. Гуляли на первом этаже, и идея Катюше понравилась. Мы забрались на клен, и я уже примеривался, как лучше перемахнуть на карниз. Но тут в кабинет вошел отец, и с ним Менделевич. Наш местный король стадионов. О чем они разговаривали, слышно не было, окна закрыты, но я видел, как отец передал ему крупный голубой конверт. Тот его спрятал за пояс брюк у спины и прикрыл пиджаком. Потом они вышли. Я опять решил сделать попытку, но отец вновь вернулся. Но теперь с женой Берзина.

— Елочкой?

—Да. Ее так называют за глаза. Нормальная баба, подруга моей матери. Но я точно знаю, что ей отец ничего не передавал. Катька на меня обиделась и ушла домой. А я от нечего делать так и остался сидеть на дереве, пытаясь разобраться в манипуляциях отца. Кажется, у него по одиночке перебывали все. Кому-то он показывал редкие книги, кому-то коллекцию своих бабочек, а некоторым давал конверты, и те их тщательно прятали.

Наконец гости начали разъезжаться. Я думал, что спектакль закончился. Но когда все машины разъехались, к отцу зашел наш шофер Володя Артамонов. Отец долго с ним разговаривал и отдал ему такой же конверт. На столе отца под крышкой остался еще один. Я их успел посчитать, когда он достал все сразу, просмотрел и сложил на место. У отца там находился тайник. О нем никто не знал, даже мать, а сейф служил для отвода глаз.

Я слез с дерева и видел, как Володя отправился к гаражу. Он выгнал «ауди» матери и поехал к воротам. Мое развлечение окончилось. Я даже не задумывался над тем, что лежит в конвертах. Поначалу решил, будто они какую-то игру затеяли.

Когда я поднимался наверх, дверь кабинета отца была открытой. Он заметил меня и позвал. Я ждал нагоняя за ночные похождения, но он даже не думал о времени. И вообще он казался мне очень взволнованным, я его таким не помню. Я зашел.

Первое, что мне бросилось в глаза, — пистолет. Он лежал на столе рядом с конвертом. Никогда не видел у отца оружия, кроме коллекции, висящей на ковре в спальне. Своими же первыми словами он еще больше сбил меня с толку.

«Очень хорошо, что в эту минуту ты здесь, Леня. Я хочу доверить тебе очень важное поручение, которое не решился доверить некоторым близким друзьям. Один из них и вовсе не смог приехать. И то, что я хотел доверить ему, придется сделать тебе. Ты уже не ребенок, а человек сознательный и ответственный. Скажу сразу: поручение не безопасное и требует максимальной осторожности. Но я думаю, ты справишься».

Доверие отца, который всегда считал меня оболтусом, придало мне сил и уверенности. Я всегда ценил его мнение:

«Что я должен сделать, папа?»

Я готов был идти на любые подвиги за оказанное мне доверие.

«Ты должен передать этот конверт адвокату Садальскому не позже восьми утра. Улица Роз, дом тридцать два. Спрячь его так, чтобы никто его не мог найти. Это на тот случай, если тебя остановят».