Жизнь после жизни - Александра Маринина Страница 46

Настя проснулась ни свет ни заря и в недоумении уставиласьна часы: еще нет семи, а сна ни в одном глазу. Она повертелась в мягкой кроватипод балдахином, попыталась задремать, но ничего не получалось, в голову лезлимысли одна другой страннее и причудливее, и все насчет маньяка, окопавшегося вусадьбе Румянцевых-Лобановых. «Я скоро совсем рехнусь с этими семейнымипреданиями. Так и до психушки недолго, — испуганно подумала Настя, поймавсебя на выстраивании очередной версии, в которой главную роль играла ЕленаСтаниславовна Муравьева в качестве потомка Румянцевых. — Экий, правослово, бред в голову лезет».

Она прикинула, не одеться ли и не выйти ли погулять сПодружкой, раз уж все равно не спится, но сообразила, что зверинец открываюттолько в десять утра. Конечно, Тамара сказала, что можно взять ключ у охраны…Да, решила Настя, так и надо сделать: встать, умыться, выпить кофе, одеться ипойти погулять. И собаке радость, и здоровью польза. Только очень холодно. «Все-такия дура, — самокритично рассуждала Настя, стоя под горячим душем. — Яже вчера ездила в город, встречалась с журналисткой, так почему не зашла впервый попавшийся магазин и не купила себе теплую длинную куртку? Правда,Бегорский предупреждал, что по доступным ценам здесь можно купить толькокитайскую подделку, а на вещи, которые продаются в бутиках, у меня нет денег, яих пока не заработала, но можно же было и китайскую подделку купить, пусть онаплохого качества, но уж на пару недель-то ее хватит, а дольше я здесь вряд лизадержусь. Надо постараться сегодня съездить и купить хоть что-нибудь.Вообще-то надо бы и ботинки купить потеплее или какие-нибудь простенькиесапоги, а то у меня все время ноги мокрые, снегу много, а ботиночкикоротенькие. И свитер какой-нибудь типа лыжного, толстой вязки. Видок у меня вовсем этом будет, конечно, не столичный, ну и плевать, здоровье дороже. А насчетсапог я, похоже, погорячилась, мой роскошный клеш на джинсах в голенище невлезет. Говорил же мне Бегорский: три пары джинсов, и обязательно узких, поноге. Теперь понятно почему. А я, дура дурой, его не послушалась и списокпорвала. С одной стороны, я понимаю, почему от него ушли три жены, но, с другойстороны, он ведь дело говорит».

Она уже подходила к домику охраны у бокового въезда, когдаворота медленно распахнулись, и с территории усадьбы выехала машина. В темнотеНастя не сумела разглядеть цвет, но заметила, что это старенький «Форд». На то,чтобы уточнить модель, ее познаний не хватило. Кто бы это уезжал из усадьбы втакую рань?

— Доброе утро, — поздоровалась она с охранниками,один из которых смотрел телевизор, другой листал какую-то затрепаннуюкнижку. — Мне бы с собакой погулять. Ключики от зверинца не дадите?

Любитель литературы оторвался от книги и потянулся к ящикустола за ключами.

— А вы, наверное, социолог, да? Нас Тамара Николаевнапредупреждала. Вот, возьмите.

— Спасибо, — поблагодарила Настя. — А кто этотак рано уехал?

— Это Саня.

— Беляков? — удивилась она. — Разве он здесьночует? Я думала, он дома живет.

— Дома-то дома, — второй охранник приглушил звуктелевизора, потому что началась реклама, — только пришлось его вызвать. Унас тут ЧП среди ночи приключилось.

— Какое ЧП?

— Кто-то разбил два окна в главном доме. Мы не сразузаметили, а как в шесть утра пошли обход делать, так и увидели. Сразу Санькепозвонили, разбудили, он примчался, посмотрел, что к чему, и поехал настроительный рынок за стеклами.

Так, начинается. Вернее, продолжается. Два окна. Разбитыестекла. А в стеклах — отражение… Снова точь-вточь по легенде.

— Но вы же охраняете территорию, как сюда могпроникнуть посторонний?

— А вы нас не допрашивайте, — огрызнулся книголюбу— у нас свое начальство есть. Вот начальник охраны придет — мы ему иотчитаемся, что да как.

Ну да, конечно, почему они должны отвечать на вопросыкакого-то непонятного социолога. Ладно, попробуем пойти другим путем.

— Интересно посмотреть, — заискивающе произнеслаНастя. — Может, покажете?

— Нечего там смотреть. Разбитое окно — оно и естьразбитое окно.

— Но чем хоть разбили-то?

— Камнем, чем же еще. Вернее, двумя камнями. Там иваляются.

Поняв, что толку от ее расспросов не будет, Настяотправилась к Подружке. Собака крепко спала и в первые несколько мгновений,проснувшись, смотрела на Настю мутными непонимающими глазами: в такое время ееникогда здесь не будили. Потом поняла, что пришел праздник, зевнула и завилялахвостом.

— Пошли? — Настя потянула за поводок. —Пойдем пописаем, а заодно и разбитые окошки посмотрим. Нам их не хотятпоказывать, но мы и сами с глазами, найдем как-нибудь.

Они прогулялись до ротонды, а когда собака решила все своимелкие и серьезные проблемы, вернулись к главному дому и пошли вдоль фасада. Состороны парка все окна были целы, а вот со стороны курдонёра Настя обнаружиладва разбитых окна. Это были окна «зеленой гостиной». Интересно, откуда бросаликамни, снаружи внутрь или наоборот?

— Давай камни поищем, — предложила онаПодружке. — Может, их изнутри бросали.

Искать какие-то там камни собаке было неинтересно, онапредпочла изучать два соседних окна, выходящие из кафе. Вероятно, там пахлочем-то привлекательным. Уже начало светать, но видно все равно было плохо, иНастя, как ни силилась, так и не нашла камни, которыми были разбиты стекла.Вообще-то это странно, на белом снегу они должны быть хорошо заметны. Но это втом случае, если их бросали изнутри. А если снаружи? Тогда камни должны лежатьна полу в гостиной. Настя приблизила лицо к торчащим кускам невыпавшего стеклаи попробовала просунуть голову внутрь, чтобы хоть что-нибудь рассмотреть. Новнутри гостиной было совсем темно, предрассветного освещения все-таки нехватало.