Ее андалузский друг - Александр Содерберг Страница 46

Вся хитрость заключалась в том, чтобы убедить самого себя, что ложь и есть правда. В этом случае ты не лжешь — и не показываешь никаких признаков неуверенности.

— Она поехала прямиком. Я снял наблюдение, когда она выехала на автостраду.

— Каким путем она поехала?

Ларс сосредоточился на том, чтобы не сделать неуверенное движение, которое выдало бы ложь.

— От Уденплан она в нарушение правил свернула на Свеавеген, проехала ее до конца, затем по развязке и далее по Е-4 на север.

— Почему она не поехала по Руслагсвеген? Так ей было бы ближе.

Ларс пожал плечами:

— Что так, что эдак. Наверное, оттуда она свернула на Бергсхамру и проехала по мосту Стоксундсбрун. Не знаю.

— Почему ты не проследовал за ней до самого дома?

Ларс посасывал таблетку, она скрежетала на зубах.

— Время было позднее, машин мало. Я был вынужден соблюдать осторожность.

Гунилла не сводила с него глаз, и Андерс тоже.

— Спасибо, Ларс! Спасибо, что нашел время прийти сюда.

Ларс посмотрел на них обоих:

— И что?

Женщина сделала непонимающее выражение лица.

— Так что все-таки произошло? — спросил Винге.

— Нет-нет, ничего не произошло. Просто у меня не складывается структура вечера.

— А этот что здесь делает? — Ларс задал начальнице вопрос, не глядя на Андерса. — За мной не надо следить, Гунилла, — негромко добавил он.

Ее удивил его гнев.

— Нет-нет, Ларс, мы за тобой не следим, не думай. Андерс помогает мне в идентификации людей, окружающих Гектора. Вы с ним просто оказались в одно и то же время в одном и том же месте. И когда мне не удалось восстановить события вечера, я решила поговорить с тобой. Но, похоже, тебе нечего добавить к тому, что написано в твоем отчете, так что все нормально.

Винге не ответил, но его мрачное расположение духа, кажется, немного рассеялось.

— Спасибо, Ларс! Продолжай слежку!

Повернувшись на месте, он удалился по той же дорожке, по которой пришел. Ему с трудом удалось держать себя в руках — внутри у него все дрожало.

Гунилла и Андерс сидели молча, пока Ларс не скрылся из виду.

— Что скажешь? — спросила она.

Андерс задумался.

— Не знаю. Честно говоря, ничего не могу сказать. Не похоже, чтобы парень врал. — Аск уставился в одну точку. — Он паникер от природы. Но сегодня в нем чувствовалась какая-то уверенность, словно он нашел какой-то способ скрывать вранье.

Женщина поднялась:

— Отвези меня в офис и не уходи пока.

Гунилла сидела у стола Кастро-Невес. Эва собрала бумаги, пробежала их глазами, прежде чем нашла нужный раздел.

— Суббота. Ничего необычного в Васатане — только парочка пьяных драк, да еще кража в магазине «Севен-Элевен»… Передозировка… Кражи машин, вандализм. Самая обычная суббота. Единственное необычное событие, попавшееся мне на глаза, — неизвестный мужчина с огнестрельным ранением, которого привезли в Каролинскую больницу около часу ночи.

— Кто он?

Эва повернулась к компьютеру и начала стучать по клавиатуре. Затем прочла то, что высветилось на экране.

— По поводу личности пострадавшего ничего не сообщается. Медперсонал сообщил полиции, что в бреду он говорил по-немецки. По поводу следствия — ничего. По всей видимости, он все еще без сознания.

— Ты сказала, что его привезли?

Кастро-Невес кивнула:

— Да, на легковой машине, которая тут же уехала.

Некоторое время спустя Гунилла и Андерс стояли у больничной койки Клауса Кёлера, разглядывая его неподвижное тело. Он еще не пришел в сознание.

— Даже не знаю, — пробормотал Андерс. — Может быть, это один из них — тот, который пониже ростом.

Гунилла ждала продолжения. Андерс не торопился, рассматривал Клауса с разных углов зрения. Женщина начала терять терпение:

— Ну что, Андерс?

Он бросил на нее короткий раздраженный взгляд, словно ее слова мешали ему сосредоточиться:

— Не знаю. Мы можем поднять его?

Шланги, капельницы и трубки шли от тела мужчины к стойке, стоявшей рядом с кроватью. Гунилла наклонилась, заглянула под кровать:

— Думаю, можно поднять изголовье.

Андерс подошел, нащупал педаль, нажал на нее. Заработала гидравлика, и вопреки его намерениям кровать быстро опустилась. Трубка от капельницы, игла которой была вставлена в вену Клауса, попала ему под локоть и выскочила, когда кровать опустилась до самого нижнего уровня. Какой-то аппарат запищал.

— Проклятье!

Аск схватил иглу и воткнул обратно в руку Клауса. Писк стал громче. В конце концов Андерсу удалось отыскать нужную педаль у ножки кровати. Торс Кёлера стал медленно подниматься. Чем более вертикальным становилось положение тела, тем громче становился сигнал тревоги. На экране прибора рисовались синусоиды с крутым подъемом и резким спуском кривой.

Андерс уставился в пол, чтобы воскресить в памяти то, что видел накануне, затем снова поднял глаза. Эту операцию он повторил несколько раз. Затем развернулся и вышел из палаты. Гунилла последовала за ним. Аппаратура невыносимо пищала, когда за ними закрылась дверь палаты.

По коридору им навстречу бежала медсестра.

— Может быть. Очень вероятно. Что-то между тем и другим — ближе к «вероятно». Я бы сказал — я уверен процентов на семьдесят.

Сидя на цементном краю клумбы с цветами у входа в больницу, Гунилла прижимала трубку к уху, любезным тоном задавая вопросы Софии, — и получала столь же любезные ответы.

— Но разве вы не собирались вместе поужинать?

— Да, но ничего не вышло. У Гектора возникла важная встреча, так что я уехала домой.

Андерс стоял чуть в стороне. Чтобы убить время, он пытался попасть в пепельницу маленькими камешками. Те издавали резкие скрежещущие звуки, ударяясь о металл.

— Что-нибудь случилось?

— Просто необходимо уточнить некоторые детали.

София на другом конце промолчала.

— Тебе известно, с кем он встречался? — продолжала Гунилла.

— Нет, понятия не имею.

Андерс Аск несколько раз подряд попал в пепельницу. Блям, блям, блям!

— Точно?

— Ну да. А в чем дело, Гунилла?

Сидя с телефонной трубкой в руке, София уставилась в одну точку, расположенную где-то на скатерти, которой был покрыт стол в комнате для персонала. В голове у нее прокручивался разговор с Гуниллой. Она пыталась вспомнить, что именно говорила, как протекала беседа. Пыталась вспомнить свой тон, свою манеру держаться… Не проговорилась ли она, не выдала ли себя? Мысли тревожно кружились в голове. Внезапно телефон у нее в ладони снова зазвонил — мелодия и вибрация включились одновременно. От неожиданности она забыла посмотреть на дисплей.