Мамочка в законе - Наталья Александрова Страница 46

— Никто, никто, Шамиль Вадутович, не сомневайтесь! Впрошлом году одна старушонка таскалась, так уж несколько месяцев не ходит,должно, померла или так болеет…

— Эй, вы, двое, а ну, пошли вон! — рявкнулавторитет. Кавказец удивленно обернулся, увидел приближающуюся группу ииспуганно заголосил:

— Вах, свинья нэверная, ты что же меня, подставил? Тымнэ говорил, что у тэбя здесь все под контролем?

— Извините, Шамиль Вадутович, — прокричал мужичок,как заяц прыгая через могилы, — в другой раз о цене поговорим! Этокакие-то чужие, не наши, наших я всех знаю!

— Вах! — выкрикнул кавказец, бросившись в другуюсторону. — Мнэ все равно, ваши — нэ ваши, никакой другой раз нэ будет,кому хочешь продавай, хоть Марфифуллину!

Через несколько секунд в разных концах кладбища затихлиголоса разбегающихся участников неудачных переговоров.

Замок подошел к склепу и решительно открыл решетчатую дверь.

Внутри было сыро, полутемно и, кажется, еще холоднее, чемснаружи.

По команде авторитета один из бойцов включил сильныйаккумуляторный фонарь, осветивший внутренность склепа ярким голубоватым светом.

— Купец первой гильдии Лесоватов, — прочиталЗамок.

— Жена профессора Воскресенского была из купеческойсемьи, — пояснил Вадим, — девичья фамилия ее — Лесоватова. Наверное,от этой семьи и достались ценности профессору.

— Тебя, адвокатишка, никто не спрашивал! — резкимфальцетом выкрикнул Вова, но наткнулся на грозный взгляд авторитета и тут жезамолчал.

Замок обошел четыре массивных каменных надгробья, зашел вугол склепа. Сверившись с запиской, жестом подозвал одного из бойцов и велелотодвинуть плиту с края каменного настила. Парень без особого усилия отодвинулзамшелую плиту и отступил в сторону.

Авторитет наклонился над темным углублением, протянул руку ивытащил на свет пузатый саквояж из потемневшей от времени кожи. Он поставилсаквояж у своих ног, открыл замок. Его бойцы сгрудились вокруг своегопредводителя, Вова тоже заглядывал через плечи братков.

Вадим вытянул шею и увидел содержимое саквояжа: золотые исеребряные вещи, украшения, несколько икон в дорогих, усыпанных камнямиокладах, миниатюры на эмали…

— Ну что, я свое слово сдержал, — проговориладвокат, — теперь ваша очередь.

Замок поднял взгляд от саквояжа и кивнул своим бойцам:

— Отпустите адвоката!

Вадим вышел из склепа, отошел в сторону и остановился,наблюдая за развитием событий. Почти сразу вслед за ним из склепа в окружениисвоих приближенных вышел чрезвычайно довольный уголовный авторитет. Рядом с нимшагал коренастый браток, осторожно державший двумя руками драгоценный саквояж.Следом семенил Вова, пытаясь забежать перед Замком и заглянуть ему в лицо.Авторитет делал вид, что совершенно его не замечает.

В это время чуть в стороне, ближе к ограде кладбища,появился заляпанный грязью темно-зеленый микроавтобус. Лавируя между могилами,он подъехал довольно близко к склепу и остановился. Из автобуса выбралсянебольшой старичок в мятом коричневом плаще и ворсистой кепке. Старичок снеожиданным для его лет проворством прошагал между могилами и остановился надорожке прямо перед удивленным авторитетом. Взглянув на уголовника из-подкустистых бровей, он нахмурился и решительно произнес:

— Это, молодой человек, между прочим, мое! — истрого показал толстым указательным пальцем на кожаный саквояж.

Авторитет уставился на странного старичка с веселымнедоумением и осведомился:

— Дед, ты что, сдурел?

— Я, кажется, ясно сказал, — повторил настойчивыйстаричок, — это мое имущество!

— Слушай, старый перечник, — проговорил Замок,закипая, — если ты не долечился и сбежал из психушки, так отправляйсяобратно по-хорошему! Могу тебе с транспортом помочь, а то твой салон-вагон подороге заглохнет. И ребят тебе могу в провожатые дать, а то мало ли — дорогу ненайдешь! — И он решительно двинулся на старика.

Тот, однако, стоял на месте и не собирался уступать дорогу.Вместо этого он набычился, так что кепка чуть не закрыла ему глаза, инеожиданно громким голосом гаркнул:

— А ну, стоять! Я последний раз повторяю — немедленновернуть мое имущество!

— Ну, ты меня реально достал! — авторитетоскалился, обнажив крупные желтоватые от никотина зубы. — Не хотел я тебятрогать, привык старых уважать, да, видно, придется! Если уж ты совсем ничегоне понимаешь!

Один из бойцов двинулся к старику и протянул руку, чтобысхватить его за плечо, но в это мгновение распахнулись все двери темно-зеленогоавтобуса, и из него, как горошины из стручка, высыпало больше десятка крепкихпарней в военной форме, с автоматами наперевес.

— Всем лечь! — разбойничьим оглушительным басомрявкнул возглавлявший команду лейтенант и угрожающе повел стволомавтомата. — Кто шевельнется, стреляю на поражение!

Пока братки, окружавшие авторитета, думали, что делать,подбежавшие солдаты тесным кольцом окружили их, обезоружили и как следуетотлупили по всем правилам рукопашного боя. Аргументы оказались оченьдоходчивыми и убедительными, и, когда лейтенант снова заорал «всем лечь!»,никто не посмел ему возразить. Правда, все уже и так лежали, включаяавторитета, которому особенно досталось.

Осмотрев поверженные ряды противника, бравый лейтенантстроевым шагом приблизился к суровому старичку, приложил руку к козырьку игромко отчеканил:

— Разрешите доложить, товарищ генерал, противникобездвижен, сопротивление подавлено.

— Молодцы, ребята! — хорошо поставленным команднымголосом гаркнул старичок.

— Рады стараться! — в двенадцать луженых глотокотозвались солдаты.

— Шевелятся еще, — потише сообщиллейтенант, — может, разобраться с ними окончательно да и закопать прямотут… место хорошее, удобное… и лопатки у ребят есть, саперные.

— Не надо… — подал голос из лужи поверженныйавторитет, — я все понял, забирайте ваше имущество…