Менты не ангелы, но... - Данил Корецкий Страница 46

— Магомеда с ипподромного рынка. Вот он какую телегу накатал. Хорошо она ко мне попала. Я регистрировать не стал, но в другой раз он куда угодно напишет!

— Да что он напишет, он вообще писать не умеет. Это их один негодяй подбивает. Правозащитник…

— Не важно. Этот Магомед только приехал, еще торговать не начал, ничего не продал, денег не заработал, а ты ему выкатил десять тысяч и три мешка овощей! Вот это и значит — забрать последний кусок хлеба!

— Ну да, заберешь у них! Пусть не прибедняется, не строит сироту казанскую… У него и деньги есть, и хлеб, и мясо, и водка. Все есть!

— Ты меня не перебивай, — свел брови Видин. — Не тебе решать, последний это у них кусок или нет. Ты у них не покупаешь, ты у них забираешь… Разницу чувствуешь?

Участковый опустил голову. Раз шеф так настроен, лучше не лезть на рожон.

— Запомни, не надо перегибать палку и создавать проблемы. А то знаешь, как бывает: одна жалоба, вторая, третья, потом куда-то достучится, и закрутилось колесо! УСБ, уголовное дело, расследование… Сам недавно в суде был…

— Да, лучше туда не попадать…

— Вот и хорошо, что ты это понял. Значит, Магомеда надо из врага сделать своим другом.

— Это как?

— Его племянник, Гуссейн Аликперов, задержан миграционной службой. Я уже позвонил их начальнику, договорился, чтобы его отпустили. А подать это надо, как твою заслугу. Заберешь племянника, отдашь Магомеду, вот уже и обида забыта, да он еще и у тебя в долгу.

Звягинцев улыбнулся. Все-таки голова у Водяного здорово работает!

— Хорошо, сделаю.

— Но чтобы и нам польза была, ты этого племянника на чувстве благодарности сделай своим информатором. Будет у тебя на рынке доверенное лицо, будешь в курсе всех их дел. И в отчетности лишнюю палку поставим.

Через час Сергей приехал в опорный пункт вместе с Гуссейном. Это был совсем молодой парнишка — лет девятнадцати-двадцати. Матовая кожа, влажные, черные, как маслины, глаза, густые волосы, крупный орлиный нос. Он был очень рад и не скрывал этого.

— Думал, домой отправят! А там что делать? На хорошую работу без больших денег не устроиться, на плохой не заработаешь. Вот к дяде приехал и сразу попал в облаву…

— Это не облава, а рейд, — поправил Звягинцев. — Облав уже с войны не было. Садись на диванчик, отдыхай.

Сам он сел на стул напротив, так что возвышался над ним, а следовательно, как прочел когда-то в затрепанной книжке «Тактика допроса», имел психологическое и тактическое преимущество.

— Как дальше жить думаешь, Гуссейн?

— Дяде помогать буду. Деньги зарабатывать. Маме посылать надо, она одна двух братьев воспитывает.

— Так тебе вначале надо разрешение получить на работу и проживание. Иначе опять попадешься и депортируют в двадцать четыре часа!

Гуссейн посмотрел ему прямо в глаза.

— Другие же не попадаются. Вы мне один раз помогли, я отблагодарю. Чтобы и дальше помогали. Только дайте время денег заработать.

Звягинцев изобразил на лице разочарование и вздохнул.

— Разве все измеряется деньгами, Гуссейн? Есть ведь еще и дружба, и человеческие отношения, и сотрудничество…

— Какое сотрудничество? — насторожился Гуссейн, сразу выделив главное слово.

— Простое. Будешь держать меня в курсе — что там на рынке происходит. Может, бандиты наезжают, может, краденое предлагают… А я тебя поддержу в случае чего…

Молодой человек задумался.

— Давайте я лучше отдам деньги.

— Деньги — это одно, а дружба — совсем другое… Ты ведь хочешь дружить с милицией?

— Хочу… Только за это и убить могут…

Сергей рассмеялся.

— Так только в кино об итальянской мафии бывает. Так что, договорились?

Гуссейн неохотно кивнул.

— Договорились.

— Ну, и отлично! А я тебе помогу получить нужные разрешения. Потом договоримся, как будем встречаться. Запомни мой телефон, звони в случае чего. Мобильный не даю, нечего зря деньги тратить. Сюда звони — я здесь и утром и вечером. Раз в месяц будешь писать отчет…

— Да я пишу плохо, — сказал Гусейн.

— Ничего. Это не сочинение, за грамотность оценки ставить не буду. За другое оценки буду ставить. Очень важные оценки. Так что смотри по сторонам, знакомься с людьми, интересуйся их жизнью, старайся со всеми подружиться, но без назойливости… Научишься, дело нехитрое! Только никому не говори, даже дяде. Сейчас мы его обрадуем…

Сергей позвонил Магомеду.

— Привет, Мага, это Звягинцев. Ты на меня жалуешься, а я тебе помогаю… Как? Да очень просто. Вот, Гуссейна из миграционной службы забрал. Да. У меня сидим, беседуем. Я ему все бумаги помогу оформить. Ладно, ладно… Я не в обиде. Ну, и хорошо. Дружить лучше, чем воевать.

Оставшись один, Звягинцев подвел итог. Магомед из врага стал другом, Гуссейн — доверенным лицом, сам он заработал еще один показатель… Вот что значит опыт работы и житейская мудрость начальника! Вот чему надо учиться!

В воскресенье у жены был день рождения, Звягинцев подарил ей два перстня, сережки и кулон с цепочкой. Катя была в восторге.

— Ух ты, сколько всего! — восхитилась она и принялась горячо целовать супруга. — У меня за всю жизнь столько украшений не было! А почему они без ярлыков?

— Это конфискат, — туманно пояснил Сергей. — Его у нас по дешевке продают. А ценники к акту прилагаются…

— Здорово! Буду перед Наташкой хвастать! — Катя, как девчонка, крутилась перед зеркалом.

Сергей испытывал удовлетворение, хотя горький осадок в глубине души остался. Но он постарался не обращать на него внимания: выпил, расслабился, и горечь, вроде бы, растворилась.

С понедельника начиналась плановая операция «Вихрь — Антитеррор». Это означало, что все силы райотдела направлялись на обнаружение и изъятие оружия, взрывчатки, боеприпасов. Иными словами, сотрудники РОВД вихрем должны были пронестись по территории обслуживания и вымести из тайников, подвалов, чердаков, из карманов и из-под подушек пистолеты, револьверы, обрезы, автоматы, тротил, гранаты, — словом, все стреляющие, и взрывающиеся смертоносные железки.

Почему этот успех должен быть достигнут именно в период спецоперации, а не в какое-то другое время, составители милицейских планов не объясняют. Но именно во время «Вихря» изъятие оружия действительно резко возрастает, как бы подтверждая мудрость штабистов. На самом деле объяснение в другом: оружие, изымаемое в предшествующий период, не включается в отчетность, зато с началом операции — поголовно оформляется, создавая впечатление успешности задуманного действа.

— Ну, что у нас есть? — спросил Видин на оперативном совещании.