Конец игры, или Личные счеты Кремнева - Фридрих Незнанский Страница 45

Слушая монотонный голос священника, Вероника Альбертовна смотрела на обитый красным атласом гроб, на промозглую яму, на кучку родственников с опрокинутыми лицами и думала о том, насколько дерьмово устроен этот мир.

Дождаться окончания церемонии Кремова не смогла. От бессонных ночей у нее немного кружилась голова. Она просто повернулась и зашагала к машине, не обращая внимания на недовольные взгляды, брошенные родственниками Котова ей вслед.

Дойдя до машины, Вероника Альбертовна достала сигареты и закурила. Однако близость могил действовала на неё угнетающе. Она сделала три затяжки и бросила недокуренную сигарету в лужу.

Затем забралась в машину и захлопнула дверцу. Прежде чем завести мотор, Кремова решила посидеть и прийти в себя. На душе у нее было не просто паршиво, ее охватило чувство какой-то тоскливой безысходности, граничащее с апатией. Словно она уже легла в гроб и с тоской ждала могильщика, который опустит над ней крышку.

Когда на губы ей легла рука в кожаной перчатке, она совсем не удивилась и почти не испугалась. Сопротивляться она тоже не стала. Просто затихла и покорно ждала, когда нож убийцы взрежет ей горло.

Однако человек за спиной почему-то медлил.

Он приблизил к ней свое лицо и тихо проговорил на ухо:

— Не кричите. Я не причиню вам вреда. Я — ваш друг.

Кремова молчала. Тогда он тем же тихим голосом спросил:

— Вы не будете кричать?

Она отрицательно качнула головой.

— Хорошо. Тогда я убираю руку. Но запомните, что я вооружен.

Незнакомец убрал руку с ее губ.

Вероника Альбертовна посмотрела в зеркальце заднего обзора и увидела молодого еще человека со светлыми, вьющимися волосами и миловидным лицом. Прежде она никогда его не видела.

— Кто вы? — спросила Кремова.

Блондин улыбнулся и ответил:

— Я друг вашего друга.

Вероника Альбертовна нахмурилась:

— Я не понимаю. О ком вы говорите?

— Я говорю о Константине Олеговиче Котове. Кремова невольно посмотрела в сторону кладбища и слегка поежилась.

— Что вам нужно? — спросила она.

— Я знаю, что Константин Олегович был вашим близким другом. Я пришел выразить вам свое соболезнование.

— Хорошо. Вы это сделали. И что дальше? Блондин достал из кармана фотографию и протянул ее Виктории Альбертовне. Секунду помешкав, она взяла фотографию и, прищурившись, взглянула на нее.

Даже при тусклом освещении было видно, как побелели ее щеки.

— Кто это? — тихо спросила Вероника Альбертовна.

— Его оперативный псевдоним Шакал, — ответил незнакомец. — Он скоро год как не работает в ФСБ, но до сих пор предпочитает так себя называть.

Виктория Альбертовна вернула снимок блондину.

— Зачем вы мне это показываете? — сухо спросила она.

Незнакомец откинул со лба белокурую прядку волос и сказал:

— Котов не застрелился. Его убил Шакал.

На лбу Кремовой обозначились морщинки.

— Котов погиб, — хрипло проговорила она. — Его больше нет.

Блондин помолчал, затем кивнул и сказал:

— Да, он погиб. Но он поручил ваше дело мне. И я намерен довести его до конца.

Кремова вновь взглянула в зеркальце заднего обзора. У незнакомца было румяное, гладкое, как у куклы, и симпатичное до слащавости лицо.

— Откуда я знаю, что вы не врете? — тихо спросила Вероника Альбертовна.

Блондин достал из кармана куртки конверт и протянул его Кремовой. Она покосилась на конверт, но не притронулась к нему, лишь спросила:

— Что это?

— Здесь двадцать пять тысяч долларов, — просто и небрежно ответил блондин. — Аванс, который выдал мне Котов за убийство Шакала. Вы можете забрать его.

Вероника Альбертовна покачала головой:

— Нет. Если все так, как вы говорите, — это ваши деньги.

— Но работа не сделана, — возразил похожий на белокурого ангела незнакомец.