Смерть по сценарию - Наталья Андреева Страница 45

Он уловил иронию, плюнул, ушел в дом смотреть телевизор. Жена разговаривала с кем-то, Алексей слышал голоса и не стал раздвигать занавески, подумав, что это соседка обсуждает очередную новость о том, как у нее начинают без влаги отваливаться зародыши огурцов. В «Новостях» тоже не было ничего интересного. Монополисты дебатировали по поводу нового налога на бензоколонки: принимать или нет, а народ уже заранее ждал очередного повышения цен. Леонидов устал слушать, как и та и другая стороны по очереди убеждали его, что жить станет лучше: одна — если закон примут, а другая — если его же не примут.

«Жить стало бы легче, если бы ваш закон, как и многие прочие, вообще не появлялся бы на свет. И сами вы пошли бы на… В общем, туда», — выругался про себя Алексей и выключил телевизор. Саша вошла, села в старое кресло.

— Ты даже не поинтересуешься, с кем я сейчас разговаривала?

— Я за тобой не слежу, — пожал он плечами.

— Эта твоя Соня шла к тебе, а я ее перехватила.

— И что, удалось сбить? — Алексей зевнул.

— Шутишь? А я вот сказала этой наглой девушке, что мне неприятно, когда из машины моего мужа возле моего же крыльца вылезает она.

— Ого! Ты становишься настоящей бой-бабой, дорогая.

— Только от плохих жен никогда не уходят мужья, от хороших же — сплошь и рядом.

— И чем объяснить сей феномен?

— Тем, что когда все хорошо, этого никто не ценит, а в настоящем аду — любое просветление уже напоминает райские кущи.

— Диссертацию на своих догадках не хочешь защитить?

— Мне не нравится твой тон.

— Так. Следующая фраза будет: «Не оскорбляй меня в моем собственном доме». Саша, а по-другому никак нельзя?

— После вчерашней ночи?

— Ладно, я свинья. И чего тебе удалось добиться в результате бомбовых ударов по позициям молодого суверенного государства, развернувшего кампанию по захвату твоей законной половины?

— Можешь прятаться за свое хваленое остроумие, но твоя Соня завтра поедет в Москву на электричке.

— Блестящая победа нашей дипломатии: перенос боевых действий в другое полушарие. Думаешь, это помешает ей подкатиться ко мне в столице?

— Зато, следуя твоей же терминологии, у меня будет время, чтобы подготовить открытие второго фронта: я поговорю с ее матерью, напомню, что у тебя скоро будет уже двое детей.

Алексей засмеялся:

— Что люблю в тебе, так это чувство юмора. — Он поцеловал Александру в нос и почувствовал, что вроде бы стало легче.

— Не злишься?

— Пойдем погуляем? Тебе нужно ходить потихонечку пешком и дышать свежим воздухом. Соловьи уже не поют, но зато елки пахнут так, что хочется среди них развалиться и уснуть.

— Комары съедят.

— А мы сейчас чем-нибудь помажемся.

Этой ночью они без всяких ссор заснули рядышком друг с другом, усталые после прогулки в лесу и долгих разговоров ни о чем, просто о мелочах, которые в жизни каждого человека занимают большую часть, оставляя для великих событий только долгие пронзительные мгновения.

3

А в понедельник вечером он погрузил в свои «Жигули» собранный по заказу Аллы Константиновны Гончаровой компьютер и повез его в центр, в квартиру вышеобозначенной дамы, чтобы просветить ее по части общения с вожделенным Интернетом.

Дама открыла ему входную дверь, будучи не совсем трезвой, нарядная, душистая, колышущаяся в просторной прихожей из стороны в сторону, как одуванчик на ветру. Это сравнение пришло Леонидову в голову, когда в приглушенном свете бра он разглядел пышные белые волосы, завитые и свободно разбросанные по плечам.

— А! Алексей Алексеевич! Леша, заходите!

«Ого! Еще на «вы», но уже просто Леша», — отметил Леонидов и решил выяснить, по какому поводу она так напилась.

— У вас праздник?

— Да, неожиданно друзья заехали. Они едут с Севера на Юг с остановкой в столице.

— Обычное дело летом. Коробки-то можно занести?

— Надя! — тут же крикнула Алла Константиновна. — Помоги!

— Здравствуйте. — У Надежды Гончаровой вид был совсем не праздничный: те же джинсы, футболка, хвост на голове, унылое лицо. Она тут же схватила одну из коробок.

— Тяжело! — испугался Алексей.

— Ничего, ничего, она у нас девушка крепкая, — засмеялась Алла Константиновна и скрылась в зале, где слышались бравурная музыка и не слишком трезвый смех.

— Не приглашают? — кивнул Леонидов на дверь, куда ушла хозяйка, и все-таки отобрал у Нади тяжелую коробку.

— Так и вас тоже, — усмехнулась она. — Мы — прислуга, а там какой-то начальник.

— Чего начальник?

— Я плохо разбираюсь в иерархии, вроде директор торгово-закупочной фирмы из провинции, а гонору, как у главы маленького мафиозного клана.

— Почему маленького? — улыбнулся Алексей.

— Глава большого ни за что в этом не признается. Несите все в кабинет, старый компьютер я уже оттуда в свою комнату перенесла.

Дома Надя выглядела гораздо живее, общительнее и симпатичнее, она вовсе не была страшненькой, просто не привыкла привлекать к себе внимание, не дай бог отобрать хоть толику оного у роскошной тетки. Леонидов отнес коробки в кабинет, распаковал, стал возиться со шнурами, подключая системный блок, монитор и внешний модем. Все необходимые программы он установил еще на работе, сейчас осталось соединить все части в единую систему и заставить ее функционировать. Наконец компьютер обнадеживающе пискнул, моргнул, и на черном экране засветились стремительно сменяющие друг друга цифры.

— Можете пользоваться. Что вам показать?

— Да я не такая уж темная, разберусь, наверное.

— Верю.

— Чаю хотите? У них там я видела роскошный воздушный торт, безе с орехами, а сверху горы крема.

— А дадут?

— Посуду все равно мне мыть, заслужила же я хоть кусок торта, — пожала Надя плечами и ушла на кухню.

Алексей оглядел то, что так громко называлось «кабинетом». Книги сюда, конечно, стащили со всего дома, наверное, чтобы Алле Константиновне было где опробовать без их участия свои навыки в дизайне квартиры. Здесь, в самой маленькой из четырех имеющихся помещений комнатушке, стоял старый диван, письменный стол с ободранным верхом, пара кресел и очень много полок висело вдоль стен. Теперь еще и компьютер украсил стол, контрастируя с атмосферой надтреснутого потертого интерьера. Он светился новеньким пятнадцатидюймовым плоским экраном с отличным сведением, разглядывая старые обои и горы исписанных бумаг, и ровно гудел, разгоняя по углам куски свалявшейся, как войлок, тишины. Надежда вернулась с подносом, поставила на краешек стола две чашки, блюдце с обломками роскошного торта, положила рядом маленькие ложечки.