Акведук на миллион - Лев Портной Страница 45

— Это самое ценное, что ты поведал, — сказал я. — А то Пиррона еще приплел! Веди давай!

Через несколько минут мы оказались возле двухэтажного здания с шестиколонным портиком. Улица перед ним оказалась завалена чурками для топки печей. Два мужика ругались над опрокинутой телегой. Чтобы пройти внутрь, пришлось перелезать через дрова.

— Здесь остановилась графиня де ла Тровайола? — я счел за лучшее представиться новым именем. — Немедленно доложите ей, что прибыл граф Розьер.

Половой смерил меня насмешливым взглядом. Не верил, подлец, ни в ее, ни в мое графское происхождение. Он послал мальчишку на второй этаж. Тот быстро вернулся и сообщил, что графиня ждет меня незамедлительно.

— Жан, оставайся здесь, выпей покамест кофия и накорми чем-нибудь кота, — велел я, отправляясь вслед за мальчишкой.

Через несколько мгновений я сжимал в объятиях Алессандрину.

— Это ты! Ты! — восклицала она.

— Нет, граф Розьер, — усмехнулся я.

Мальчишка по приказу графини зажег свечи в номере и, получив от меня гривенник, удалился.

— Как ты здесь оказалась? — спросил я.

— Андрэ! — страшным шепотом сказала Алессандрина. — Племянник петербургского генерал-губернатора убит!

— Я знаю.

Она догадалась, что я знал об убийстве еще до встречи с графиней Неверовой.

— Это ты его убил? — потерянным голосом спросила Алессандрина.

— О господи! — всплеснул я руками. — Алессандрина, откуда такие мысли?! Мы вернулись в Тосну, потому что я забыл документы, и застали Рябченко и почтового комиссара уже мертвыми. А ты? Как ты оказалась в Москве?

— Отъехала от Тосны и поняла, что возвращаться в Санкт-Петербург глупо. Император со всею свитой собирался в Москву. Сыскать у него защиту от гнева фельдмаршала Каменского быстрее будет в Москве во время торжества по случаю открытия водопровода. В Тосне я застала жуткую картину…

— Я знаю, все видел, — прервал я Алессандрину.

Одета она была в нелепое старомодное платье. Заметив мой взгляд, графиня смутилась и промолвила:

— Не смейся. Это все, что я успела приобрести. Не могла же я и дальше щеголять в мужском костюме! Я не нравлюсь тебе в этом платье?

— Зато без него нравишься! — ответил я и пошел в наступление.

— Господи! Если б ты знал, как я ругала себя по дороге в Тосну, что сразу же не отправилась вместе с тобою, — шептала графиня, пока я боролся с платьем. — А когда увидела трупы, не знала, что и думать…

— И первым делом подумала на меня, — попрекнул я графиню, увлекая ее в постель.

Потом, торопясь и перебивая друг друга, мы поведали друг другу о своих злоключениях. Общим и самым загадочным в обеих историях оказались убийства Рябченко и почтового комиссара. Выходило, что графиня вернулась в Тосну, едва мы покинули трактир.

— Решительно, эти убийства совершены не ради ограбления, — проговорил я. — Грабитель мог затаиться, когда на станции появились трое господ и еще ямщик. Но одинокая путешественница могла стать легкой добычей…

Алессандрина поежилась, и я покрепче прижал ее к себе.

— Со мною тоже был ямщик, — возразила она. — Но ты прав: Рябченко убили те, кто боялся проверки.

— А Чоглоков? Приняв меня за ревизора, он всучил мне взятку. Какой смысл подкупать того, кого замыслили убить?

— С Чоглоковым все совершенно понятно, — промолвила графиня. — Он ни малейшего понятия не имел о готовящемся убийстве. Нет-нет, Рябченко убили не те, кто разворовывал казну, а те, кто готовил заговор.

— Heus-Deus! — Я хлопнул себя по коленям. — Эх, граф, как это глупо!

— Ты о чем? — спросила Алессандрина.

— Я потратил целый день на осмотр водопровода, а нужно было засесть за изучение финансовых документов. Раз заговорщики убили ревизора, значит, боялись, что какие-то важные улики обнаружатся в отчетах!

— Но может, еще есть время…

— Эх! — Я подпрыгнул с постели. — Пожалуй, встряхну-ка я Городца посильнее.

— Кого?

— Арсений Городец — экзекутор Московской казенной палаты, — пояснил я. — У него хранятся все отчеты о строительстве водопровода.

— Я с тобою! — воскликнула графиня. — Даже не думай перечить! Больше не отпущу тебя одного!

Я поднял с пола платье и подал ей, но Алессандрина повесила его на спинку стула. Она достала из гостиничного комода черный костюм воздухоплавателя и надела его.

— Карету нам не подадут, а по осенней грязи сподручнее разгуливать в этом, — заявила графиня.

Мы спустились вниз, и я растолкал французишку, дремавшего внизу на лавке.

— Жан! Мы уезжаем! Едем в Садовники.

— Но что за спешка, сударь?! — всполошился он.

— Внезапная ревизия Московского казначейства, — бросил я на ходу.