Диверсия - Андрей Ильин Страница 45

Черт возьми! Не было печали — так купила баба порося! А этот откуда здесь взялся?

— Александр Анатольевич, кажется, к нам гости. Программист ничего не понял. И даже от экранов не оторвался.

— Какие гости? Разве мы кого-то ждем?

— В том-то и дело, что не ждем. А они пришли. Вот что, заглушите-ка пока компьютеры.

— Зачем?

— Затем, что не след дорогого гостя принимать в процессе работы и как бы между прочим. А вовсе даже наоборот: в непринужденной домашней обстановке, с чаем-сахаром-маслом и баранками.

Второй, четвертый, пятый, шестой, восьмой мониторы. Нет, на подходах чисто. Гость явился в единственном числе.

Совершенно ничего не понятно!

Подошел к вахте. Что-то такое говорит бабушкам. Бабушки тянутся во фрунт пред приехавшим на такой дорогой машине гостем, но на территорию не пропускают. Молодцы бабульки. Понимают солдатскую службу. Гость горячится, что-то такое говорит, какие-то бумажки показывает.

Что делать? Или ничего не делать?

Дискуссия зашла в тупик. Бабушки разводят руками, говоря, что здесь никогда таких не бывало, а в сарайке лежит позапрошлогоднее, семь раз сопревшее сено.

Но гость не уходит. Гость поворачивается лицом к седьмой камере и что-то говорит. Говорит зря — я его все равно не слышу, а вот поворачивается очень даже со смыслом. Значит, он знает, где располагается эта камера, и, значит, знает, что эти камеры существуют. А о видеонаблюдении осведомлены только три человека. Я, программист и Шеф-куратор. Мы гостю об этом ничего не говорили. Значит, сказал Шеф. А раз так, то, значит, этот визит с его согласия, равного разрешению.

Я открыл дверь вагончика и крикнул:

— Баба Валя, кто там? А то я какие-то голоса слышу.

— Да мужчина чей-то. Иванова ищет. Я ему говорю, что здесь таких нет, а он не уходит. Сердится.

— Пропустите его. Я с ним сам поговорю. Скрип калитки. Шаги. И в полуоткрытые двери сарая протискивается Петр Савельевич. Вот уж действительно — здрасьте — не ждали.

— Я к вам. От вашего начальника. У нас ЧП. И очень мало времени.

— Эвакуация?

— Да, именно так он и сказал. Эвакуация.

Дискутировать я не стал. Раз большой босс здесь, значит, действительно что-то случилось. Раз он узнал адрес, который ему никто, кроме Шефа, открыть не мог.

Выходит, опять передислокация. И опять в самом спешном порядке.

Я шагнул в вагончик. К Александру Анатольевичу.

— Пятнадцать минут на сборы?

— Пять!

— Только «винты»?

— Только.

Те же обстоятельства, те же слова. Отличие лишь в участвующих в мизансцене лицах. С одной стороны, я и Александр Анатольевич. С другой — Петр Савельевич.

— Как вы нас нашли?

— Это неважно.

— Где Шеф?

— Потом скажу. Быстрее. Пожалуйста, быстрее.

— Вы уверены, что знаете, что делаете?

— Да. Я выполняю просьбу вашего начальника. В случае высказанных сомнений он просил показать вам вот это.

Клочок бумаги с рядом цифр. С рядом цифр, обозначающих код Конторы за прошлый год. Устаревший, но не ставший от этого менее секретным. Да, его мог назвать только Шеф. Большой начальник не блефует.

— Куда нам следует двигаться?

— Он сказал, в смысле сообщил, что адрес знаете вы. Ну, то есть так было написано.

Я все понял. Я понял, о каком адресе идет речь. Я действительно его знал. Только это была не конспиративная квартира, как наверняка предположил наш спаситель, а аварийный, на случай вот таких непредвиденных случаев «почтовый ящик». Там должно было ожидать меня сообщение. Как и что дальше делать. В том числе, возможно, и очередной перевалочный адресок.

— Ходу!

— Куда?

А действительно — куда? Чтобы не сразу волку в пасть.

Основной вход-выход наверняка блокирован.

Черный ход? Протискиваться через заборы некогда. И громко. Шумового прикрытия нет. Бой еще не начался, значит, слуховое и зрительное внимание нападающих, если таковые есть, никто не отвлечет. Услышат, засекут стук шагов и треск ломаемого дерева, перекроют все отходы еще до того, как мы успеем выбраться. Этот путь закрыт.

Значит, воздушный? Нет. Тоже нет. «Корзина» рассчитана только на двоих. Третьего пассажира она не выдержит. Заест или оборвется в самый неподходящий момент.

Остается тоннель.

— В лаз!

Сбросить снятые «винты» в спортивную сумку. Нажать кнопку на пульте-замке. Услышать звук сработавшего запора. Отодвинуть крышку дальше. Шагнуть в узкую квадратную яму. Как бы гость с его комплекцией в ней не застрял. Нет, все удачно. Видно, испуг способствует похуданию.

Закрыть крышку. Снять со стены с правой стороны фонарь. Теперь, пригибаясь и царапаясь плечами о земляные стены, а макушкой о низкие плиты перекрытия, — вперед. Сто метров — сто семьдесят пять шагов. Поворот. Куда — направо или налево? Ладно, направо, чтобы подальше уйти. Тупик. Наружный выход. Прислушаться. Наверху тишина. Какая-то уж слишком подозрительная. Нажать на пульт. Высунуться. Еще раз прислушаться. Гробовая тишина. Никаких признаков боя. Значит, мотоцикл лучше не заводить, чтобы он своим ревом не привлек внимания к своим седокам. Значит, пешком. Через заранее изученные лабиринты чужих дворов. Дальше, как можно дальше.

— Там же моя машина осталась, — вдруг вспомнил ошарашенный стремительным развитием событий гость. — Давайте я ее пригоню.

— Забудьте о машине.

— Как забыть? Она же казенная.

— Сейчас забудьте. Получите ее после. Через милицию. Скажете, что был совершен угон. Ясно?

— В общих чертах.

Поворот направо, еще направо. Улица. Еще поворот. Проходной проулок. Никаких признаков погони. Что за ерунда?

Секундная передышка.

— Теперь вы можете сказать, что случилось?

— Теперь могу.

— Что?

— Беда. Нападение на первый адрес.

— Где в это время был Шеф?

— Там.

— Где он сейчас?

— Не знаю. Он был ранен. И сказал, что будет выбираться сам. А меня направил к вам. Больше я ничего сказать не могу.

— Как вы узнали, где искать нас?

— От него. Он заранее, еще несколько дней назад, указал место, где будет спрятана тревожная информация. Ну, которая на случай провала.

Предусмотрительный Шеф. На недели вперед бдит!

— Когда все это случилось, он позвонил и сказал, что время пришло.

— Именно так сказал или как-то по-другому?