Тайна древнего саркофага - Елена Басманова Страница 45

– Вероятно, хлороформ, – пояснил доктор, уже успевший привести себя в порядок и одеть пиджак. – Вы почувствовали сладковатый запах?

Глаша подтвердила, что да, действительно, запах был сладковатый.

– Глашу усыпили. Хорошо, что количество хлороформа было, видимо, минимально. Она быстро пришла в себя и не отравилась, – пояснил доктор. – Но зачем? Из ледника что-то хотели украсть?

– Ледник мы еще не осматривали, Климушка, – сообщила Полина Тихоновна. – После того, как мы обнаружили там связанную по рукам и ногам Глашу, успели только с помощью Рене и Ипполита вытащить ее из ледяной темницы. И, сняв с нее путы, привели в дом. Едва откачали. Если б не твоя помощь, подоспевшая так вовремя, что бы мы делали?

– Клим Кириллович, – Елизавета Викентьевна смотрела на доктора серьезно и доверчиво, – мы думаем, что в дом проник вор – подаренный Зинаидой Львовной граммофон исчез.

– Я считаю, надо все-таки сообщить в полицию. – Победитель велопробега, вертел в руках лавровый венок, который наконец сообразил снять с головы.

– Милый Ипполит, – вздохнула Зизи, – я не уверена, что это лучшее решение. А вдруг полиция обвинит Глашу в том, что она вступила с кем-нибудь посторонним в сговор, инсценировала нападение?

– Нет, нет, – запротестовала Брунгильда, – во-первых, мы не сомневаемся в честности Глафиры. А во-вторых, мне некогда тратить время на полицию – у меня скоро концерт. Я его провалю! Сколько времени уже я не подходила к инструменту!

– Рене тоже против вызова полиции, – подчеркнула Мура, глядя на Клима Кирилловича, – к тому же он собирается подарить Зинаиде Львовне новый граммофон.

– Думаю, мы сумеем возместить вам пропажу, Зинаида Львовна, – заметил с некоторой неприязнью доктор, – все-таки вещь исчезла из нашего дома. Я заеду к Циммермалу, у них в магазине большой выбор граммофонов. Пусть только кто-нибудь мне объяснит, какой граммофон лучше.

– В любом случае вопрос с граммофоном решаемый, купить его не откажется и Николай Николаевич, – прервала его Елизавета Викентьевна, мельком глянувшая на Полшну Тихоновну, – обе заметили, что доктор сказал о даче «наша», как бы не отделяя себя от муромцевского семейства.

Зизи улыбнулась, заявив, что три граммофона для нее одной явно многовато.

Заметила оговорку доктора и Мура, которой это было приятно: почему-то она думала, что Клим Кириллович считает их дом своим благодаря дружбе именно с ней.

– А меня очень интересует судьба Пузика, – решилась наконец Мура

– А с ним что? – снисходительно поинтересовался доктор.

– Он пропал, – пояснила Брунгильда, – и Мурочка настолько взволновалась, что даже пугала нас тем, что в доме заложена бомба.

Наступила тишина Доктор побледнел. Он смотрел на Муру – с некоторых пор он беспокоился за ее психическое здоровье... Нет, он конечно не забыл, какую проницательность она проявила в те январские дни, когда они оказались в водовороте необычных событий Но нельзя же в такие водовороты попадать регулярно. Да и невероятно, чтобы с одним и тем же человеком случалось несколько мистических и таинственных историй подряд!

Мура отвела глаза в сторону и смутилась.

– Я оказалась не права, но я боялась бомбы еще до того, как мы нашли Глашу. А теперь ясно вижу, что злоумышленник мог незамеченным проникнуть на наш участок и подложить бомбу, не трогая сидящую в леднике Глафиру.

– Мария Николаевна, я думаю, что вора можно легко найти, – Прынцаев заходил по комнате. – Не исключено, что собака его знала и поэтому вместо того, чтобы на него напасть, пошла с ним. Вор, возможно, кто-то из местных. Если сообщить полиции собачьи приметы, – а они весьма выразительные, – вора быстро схватят.

– Нет, Пузик не мог меня предать, – вздохнула Мура. – Скорее, он умрет. И.., и.., и.., вдруг его убили? – В голосе младшей профессорской дочери послышались слезы.

– Нет, это становится невыносимо, – хлопнула ладонью по крышке рояля Брунгильда, – сейчас мы все тут впадем в истерику. У нас остался медовый напиток? Надо согреть самовар и каждому выпить по стакану!

– Действительно, пора успокоиться и заняться делом, – Елизавета Викентьевна поднялась. – Мы собирались поздравить Ипполита с победой, собирались поужинать и развлечься, а вон как дело обернулось. Надо бы собрать на стол – и я сегодня займусь ужином сама. Кто мне поможет?

– Позвольте мне, дорогая Елизавета Викентьевна, – оживилась Зизи. – Мне ужасно хочется побыстрее переключиться на что-нибудь другое, и, честно говоря, я проголодалась.

– Хорошо, Зиночка, – согласилась хозяйка, – только придется все-таки сходить в ледник – взять буженинки да паштетов.

– В ледник схожу я, – подхватила тетушка Полина, – я не боюсь. Только желательно, чтобы кто-то меня сопровождал – Если не возражаете, я пойду с вами, – предложил Прынцаев, – а то я уже застоялся. Хочется принести пользу обществу.

Через минуту в комнате остались полулежащая Глаша, рядом с которой сидела Мура и гладила ее по руке, застывшая на вертящемся стуле у закрытого рояля Брунгильда и доктор с графом Санта-мери.

За всеми свалившимися на него хлопотами и разговорами Клим Кирилловиче совсем забыл, что у него есть хорошие новости для Муры и Рене. Но о выполнении Муриной просьбы нельзя было говорить при свидетелях, так она просила. Что же касается проблемы графа Сантамери, то он не делал секретов из своих интересов. И доктор, подойдя к графу, все еще стоящему у окна, широко улыбнулся, глядя на непроницаемо спокойное лицо Рене.

– Милый граф, у меня для вас приятные вести. Сегодня днем я имел удовольствие видеть княгиню Татищеву. Как вы думаете, о чем шел у нас разговор? О саркофаге Гомера! – торжествующе произнес он и лукаво добавил:

– Можете считать, дорогой Рене, что шансы заполучить саркофаг у вас есть!

В глубине черных глаз графа мелькнула яркая искра, щеки его покрыл легкий темный румянец – все лицо осветилось каким-то внутренним источником света.

– Я вечный должник княгини Татищевой, – взволнованно произнес Рене. – И ваш тоже, доктор Коровкин.

– Но как, как вам удалось добиться такого результата, милый Клим Кириллович? – Брунгильда улыбалась и Сантамери, и Климу Кирилловичу одновременно, голос ее звучал чарующе.

– Моей заслуги тут нет никакой, – скромно признался доктор. – Княгиня сама заговорила о саркофаге, его владельцы обращаются к ней за консультациями по поводу его истинной художественной и исторической ценности. У них нет отбоя от потенциальных покупателей.

– Но я бы заплатил дороже всех! – воскликнул граф Сантамери. – Я просил французского посла особо подчеркнуть это обстоятельство.

– Русские аристократы-коллекционеры – особая порода людей, – объяснил доктор, – у них своя система ценностей. И она меняется в зависимости от личности, которая к ним обращается. В данном конкретном случае деньги не будут играть большой роли.