Скелет в шкафу - Энн Перри Страница 45

Она предпочла не понять его намека.

— Какая разница, кто именно позаботится о человеке, страдающем головной болью!

— Возможно, — согласился он. — Сам я на головные боли никогда не жалуюсь. Во всяком случае, на те, что донимают Ромолу. Это, как бы лучше выразиться, чисто женские головные боли.

Эстер взяла первую попавшуюся книгу и, повернув ее обложкой к себе, так чтобы Майлз не смог прочесть названия, пошла к двери.

— Я прошу прощения, но мне нужно взглянуть, как себя чувствует леди Мюидор.

— Конечно, — пробормотал Майлз. — Хотя сомневаюсь, чтобы ее состояние резко изменилось, пока мы тут с вами говорили.

На следующий день загадочные слова Майлза относительно головных болей Ромолы стали для Эстер немного понятней. Она возвращалась из теплицы, с цветами для леди Беатрис, когда внезапно увидела Ромолу и Киприана. Оба были слишком увлечены разговором, чтобы сразу заметить чье-либо присутствие.

— Я буду так счастлива, если ты это сделаешь. — говорила Ромола, и в голосе ее слышалась мольба и усталость, словно с этой просьбой она уже обращалась к Киприану не раз и не два.

Эстер остановилась и отступила за портьеру. Ромола стояла к ней спиной. Киприан — лицом. Он выглядел неважно: утомленный, обеспокоенный, под глазами — тени: плечи чуть ссутулены, словно в ожидании удара.

— Ты же знаешь, что сейчас это бесполезно, — терпеливо отвечал он. — Ничего хорошего из этого не выйдет.

— О, Киприан! — Ромола повернулась, поза ее выражала растерянность и разочарование. — Но ради меня ты мог хотя бы попробовать! Вся моя жизнь сразу бы стала иной!

— Я уже объяснял тебе… — начал Киприан, затем оборвал фразу. — Я знаю, как ты этого хочешь, — резко сказал он, не в силах больше сдерживать раздражение. — Но если бы я мог убедить его, я бы это сделал.

— Сделал бы? Я иногда задаюсь вопросом: а хочешь ли ты вообще, чтобы я была счастлива?

— Ромола… я…

Далее Эстер сдерживаться не могла. Ее всегда отталкивали люди, которые насильно возлагали ответственность за свое счастье на плечи других. Возможно, причина была в том, что Эстер всегда отвечала за себя сама. Посему, еще не зная обстоятельств дела, она инстинктивно приняла сторону Киприана. Как можно громче отдернув зазвеневшую кольцами портьеру. Эстер изобразила удивление и неловкость при виде беседующих супругов. Виновато улыбаясь, она извинилась и проплыла мимо них с маргаритками в руках. Садовник, правда, называл эти цветы как-то совсем иначе, но для Эстер они всегда были маргаритками.

Жизнь на Куин-Энн-стрит была сопряжена с определенными неудобствами. Естественно, не в материальном смысле. В доме всегда было достаточно тепло, разве что в комнатах слуг, располагающихся на третьем и четвертом этажах, чувствовалась подчас прохлада. А таких деликатесов, как здесь, Эстер никогда даже не пробовала. В огромных количествах готовились на кухне мясо, речная и морская рыба, дичь, птица, устрицы, омары, оленина, тушеные зайцы, пироги, печенье, овощи, фрукты, торты, пудинги и сласти, и слуги зачастую лакомились яствами с господского стола, хотя обычно пища для них готовилась отдельно.

Эстер начинала постепенно разбираться во внутренней иерархии и различать границы владений, что было для самих слуг весьма важным вопросом. Никто из них не посмел бы выполнять работу, не соответствующую его рангу, и не позволил бы, чтобы кто-нибудь другой посягнул на его обязанности. Боже упаси попросить старшую горничную сделать то, что положено делать простой служанке, или, того хуже, позволить лакею распоряжаться на кухне.

С гораздо большим интересом Эстер присматривалась к человеческим взаимоотношениям: кто с кем дружит, кто кому завидует, кто с кем враждует и почему.

Все трепетали перед миссис Уиллис, а мистер Филлипс в глазах слуг значил куда больше, чем сам сэр Бэзил, которого многие видели лишь мельком. Слуги ворчали и подшучивали над армейскими замашками дворецкого и за глаза называли его старшим сержантом.

Миссис Воден, кухарка, правила на кухне железной рукой, но, несмотря на горячий нрав, слуги ее любили куда больше, нежели дворецкого или экономку. Миссис Воден души не чаяла в детишках Киприана и Ромолы. Детей у них было двое: белокурая восьмилетняя Джулия и Артур, которому уже исполнилось десять. Кухарка баловала их особенно вкусными яствами, когда предоставлялась возможность. А предоставлялась она довольно часто, поскольку ели они у себя в детской, и миссис Воден лично выбирала для них самые лакомые кусочки.

Пользовалась определенным уважением и Дина, горничная, но это скорее было связано с ее положением, нежели с характером. В горничные выбирали самых красивых и представительных девушек, они должны были уметь держаться с достоинством, поскольку им то и дело приходилось встречать гостей и, шурша юбками, с высоко поднятой головой вплывать в гостиную с серебряным подносом для приглашений и визитных карточек. Эстер нашла Дину весьма общительной особой, любящей поговорить о своих родных, о том, как они были к ней добры и ни в чем не отказывали.

Кухонная девушка Сэл заметила, впрочем, что Дина ни разу не получила из дому ни одного письма. Все свое время она посвящала службе и лишь раз в году навещала родную деревушку, затерянную где-то в графстве Кент.

Лиззи, старшая прачка, отличалась весьма властным характером, поэтому в прачечной царил железный порядок. Роз и гладильщицы даже и думать не смели, чтобы ослушаться или дать волю чувствам. Все эти бытовые наблюдения Эстер были очень любопытны, но явно не имели никакого отношения к убийству Октавии Хэслетт.

Слуги, конечно, шушукались о том, что случилось. Да и не могло такого быть, чтобы в доме произошло убийство, а слуги об этом молчали! Тем более что все они попали под подозрение, а один из них, возможно, его совершил.

Миссис Воден даже думать об этом боялась и другим запрещала.

— Только не у меня на кухне! — восклицала она, взбивая полдюжины яиц с таким усердием, что желтки едва не вылетали из миски. — Я здесь не допущу никаких сплетен! У вас и так полно дел, чтобы тратить еще время на глупую болтовню. Сэл, если ты не управишься с картошкой, пока я взбиваю яйца, я не знаю, что с тобой сделаю! Мэй! Мэй! Как насчет уборки? Чтобы у меня пятнышка на полу не было!

Филлипс расхаживал по дому с важным и мрачным видом. По словам миссис Воден, бедняга сильно переживал, что такая трагедия случилась во вверенном ему хозяйстве. Раз никто из членов семьи по определению не мог быть убийцей, выходит, это кто-то из слуг, то есть человек, которого мистер Филлипс сам принимал на работу.

Ледяной взгляд миссис Уиллис замораживал любые толки, стоило ей только их услышать. Сплетничать — неприлично и глупо. Полиция, по мнению экономки, была просто бездарна, раз уж додумалась до такой глупости, что якобы убийство совершено кем-то из обитателей дома. Только перепугали насмерть бедных девушек — а самим хоть бы что! Если же она, миссис Уиллис, услышит, что кто-нибудь опять об этом рассуждает, виновная будет строго наказана.