Отшельник - Томас Рюдаль Страница 44

Он пошел в спальню. Прежде чем прикоснуться к Беатрис, прислушался. Она дышала ровно, но хрипловато – как будто целлофановый пакет попеременно наполняют воздухом и сдувают. Воздух со свистом выходил из ее носа. Но никаких слов он больше не слышал. С одной стороны, ему хотелось бы снова услышать те слова, но с другой стороны, от них ему делалось не по себе. Приглядевшись, он заметил между ее ртом и носом едва заметный тонкий шрам. Похоже, ей в свое время делали операцию по поводу заячьей губы. Хотя раньше он никогда никакого шрама не замечал. Впрочем, шрам совсем не безобразный; более того, смотреть на него почти приятно. Он осторожно снял с Беатрис халат и подложил ей под спину. Стащил с нее толстые спортивные носки – скорее всего, она взяла их у Рауля. Носки были забрызганы кровью. Так… теперь подвеска. Он чуть повернул ей голову; трудно работать не глядя, но он не первый раз имел дело с цепочками. Довольно быстро ему удалось расстегнуть тугой замочек. Потом он обратил внимание на фантастические накладные ногти Беатрис. Накладка со среднего пальца почти отклеилась; под ней виден бесцветный, потрескавшийся ноготь. Придется снять их все. Если он хочет превратить Алину в Беатрис, ногти должны вписаться в общую картину. Он отрывал полусорванную накладку и переходил к другим пальцам. Накладные ногти держались крепко: ему с трудом удалось их отлепить. Особенно тяжело пришлось с большими пальцами.

В ванной он нашел специальный клей – видимо, для таких целей он и был предназначен. Он наклеил накладки Беатрис на ногти Алины. Один ноготь за другим. Хладнокровно и методично. Раньше ему не приходилось клеить ногти, но процесс заставил вспомнить детство, когда он, бывало, клеил модели самолетов. Через несколько минут все накладки были на месте.

Он уложил Беатрис на пассажирское сиденье, чтобы она казалась спящей пассажиркой. Он плотно укутал ее в одеяло, голову уложил на подушку, так она не упадет. Он медленно двигался по городу и по улице Маханичо. Тропа Алехандро такая неровная и ухабистая, что по ней ехать было нельзя. На дорогу ушли лишние десять минут, но время у него было.

Остановившись у дома, он отнес Беатрис в гостиную, положил на диван и укрыл одеялом, которое предварительно пришлось отряхнуть от пыли и крошек.

В шесть пятнадцать приехал доктор. Эрхард вышел ему навстречу и помог внести аппаратуру. Оказалось, приспособление для искусственной вентиляции легких совсем небольшое. Маска соединяется с аппаратом при помощи прозрачной трубки. Доктор наложил маску на рот Беатрис и примотал ее к голове эластичным бинтом. Затем он включил аппарат. Живот Беатрис стал неестественно раздуваться, как волынка. Врач объяснил: ей необходима гипервентиляция легких; кровь должна поступать в задетые области мозга. Эрхард стоял и смотрел, как поднимается и опускается ее живот под слишком большой футболкой. Маска помутнела, на аппарате мигают лампочки.

Доктор снова тщательно осмотрел ее, измерил давление. Потом поставил ей катетер, моча потекла в пакет. Он велел Эрхарду менять мочеприемник, как только он заполнится на две трети.

– Если не удастся вывести ее из комы за два или три дня, придется кормить ее внутривенно, – сказал он и велел Эрхарду не спускать с нее глаз. Если аппарат запищит или произойдет еще что-нибудь необычное, он должен сразу же позвонить. – Раз она остается здесь, вам придется следить за ней день и ночь, – угрюмо произнес он, давая понять, что решение Эрхарда ему не по душе.

Эрхард испуганно покосился на свои старые, искрящие розетки. И генератор еле-еле тянет… Придется купить новый, ведь теперь у него больше электроприборов. Доктор отказался от предложенного Эрхардом пива и пошел к машине, пообещав ничего никому не сообщать.

Целых полтора часа Эрхард сидел на краю дивана и смотрел на Беатрис. В голову пришла неожиданная мысль: Беатрис и Алина во всем поменялись местами. Алина, пусть и после смерти, попала в высшее общество, куда ей так хотелось. История же Беатрис заканчивается там, где она – возможно – боялась очутиться. Может, соорудить в гостиной перегородку, чтобы у нее была отдельная комната? Если Беатрис еще будет здесь через неделю, он так и поступит. Или построить нечто вроде антресоли? Так ему легче будет заботиться о ней и проверять аппаратуру.

Он запер дверь черного хода на задвижку, а парадную – на навесной замок. Судьба Алины подсказывала, что кто-то может нанести ему визит. Субботний вечер – скорее всего, никто к нему не заглянет, и все же.

Он поехал в Тиндайю.

Остров так мал, что ему знакомы все закоулки. Он направился в тот квартал, где живет Лоренсо Перес-Луниго: в большом желтом особняке, где до него обитало пять поколений врачей. Лоренсо обосновался здесь после женитьбы на Аделе, старшей дочери доктора Агосто. У них четверо взрослых сыновей и конюшня.

Эрхард припарковался на дорожке, которая огибала усадьбу. Не спеша поднялся на крыльцо, позвонил. Дверь открыла Адела и с тревогой посмотрела на него.

– Сегодня мы не заказывали такси, – сказала она.

– С Новым годом. Мне нужно поговорить с Лоренсо.

– Он больше не практикует.

– Знаю.

– Секундочку, – бросила Адела, закрывая дверь.

Через пять минут вышел Лоренсо.

– Да? – сказал он и заметно вздрогнул, когда узнал Эрхарда.

– Мне нужно с вами поговорить. Наедине.

Некоторое время Лоренсо внимательно разглядывал Эрхарда, возможно прикидывая, что будет, если он откажет. Наконец он переступил порог и пошел следом за Эрхардом.

Они вышли на тихую улицу. Машин здесь почти не бывает, но соседи любят подсматривать сквозь щели в жалюзи.

– Чем я могу вам помочь, сеньор Йоргенсен? – спросил доктор, нарочито растягивая слова. Речь доктора плохо сочеталась с его обычно вульгарными манерами.

– Позвольте мне говорить прямо. Я больше десяти лет помалкиваю насчет ваших маленьких секретов.

– Диос мио! О каких секретах вы говорите?

Эрхард пристально посмотрел на него, но Лоренсо не реагировал, поэтому Эрхарду пришлось объясниться:

– Например, вы несколько раз выезжали к месту ДТП пьяным. Ну а во время несчастного случая на верфи уровень алкоголя у вас в крови буквально зашкаливал…

– Ничего противозаконного я не совершал. Я ехал на такси.

– Но, насколько мне известно, вы были не в лучшей форме. Ведь не без причины вы тогда заплатили мне сто евро чаевых.

– Вы что же, не любите чаевые?

– Я не люблю, когда от меня пытаются откупиться.

– Я не пытался откупиться.

– А как насчет того раза, когда я нашел вас возле Молино?

Лоренсо встревоженно посмотрел на Эрхарда. Ему было неприятно вспоминать о том эпизоде. Как-то рано утром доктор съехал в кювет в десяти километрах от ближайшей деревни. На заднем сиденье его машины лежало голое тело пожилого человека. До того как позвонить в мастерскую и попросить эвакуатор, Лоренсо просил Эрхарда отвезти его и труп назад, в отделение судебно-медицинской экспертизы в больнице в Пуэрто. Не в первый раз Эрхарду приходилось иметь дело с трупами. Тогда его возмутило высокомерие Лоренсо. Можно подумать, перетаскивать трупы входило в обязанности Эрхарда! После того случая он стал наблюдать за доктором, хотя Лоренсо и дал ему хорошие чаевые. В конце концов от выговора Лоренсо спас Берналь. Хотя доктор вряд ли был бы уволен, в кругах, где Лоренсо Перес-Луниго хочет вращаться, поползли бы неприятные слухи. Зачем ему понадобилось тащить труп в такую даль, на другой конец острова? Вряд ли ему удалось бы все объяснить, и у многих наверняка зародились бы самые неприятные подозрения на его счет. Лоренсо все прекрасно понимал.