Унесенные ведром - Дмитрий Подоксенов Страница 44

— Почитайте труды Макаренко, — с видом знатока посоветовал Сивцов. — Или расстреляйте кого-нибудь для острастки. Сразу как шёлковые станут.

От столь радикально противоположных педагогических методов Трофима едва не скрутил новый приступ кашля.

— А ты, Федя, я гляжу, шутить любишь? — вымученно улыбнулся он. — И как? Помогает чувство юмора в работе?

— Не без этого, — признался Сивцов. — Намаешься за день с какой-нибудь аксонометрией, а потом вспомнишь вдруг историю весёлую, и сразу легче становится. Мне особенно анекдоты с чёрным юмором нравятся.

— Ну, это естественно, — протянул Захар Игнатьевич, украдкой поглядывая на Регину, так как абсолютно не понял смысла слова «аксонометрия». — Работа, как говорится, накладывает отпечаток. Может, расскажешь какой-нибудь анекдотец, порадуешь старика?

— Да они у меня как-то сразу все из головы выскакивают, — беззаботно пояснил Фёдор. — Вот Ефим, например, несколько сотен наизусть помнит. Вам бы у него спросить.

«Так, — моментально закрутились шестерёнки в голове Захара Игнатьевича. — Знает Ефима. Ефим сейчас на зоне, значит он поддерживает с ним связь. Зачем он предложил мне спросить у него самого? Пугает, что ли? Надо бы быть с ним поаккуратнее».

— Как Ефим поживает? — осторожно поинтересовался хозяин. — Давно его последний раз видел?

— А вы тоже Ефима знаете? — поразился Сивцов. — Откуда?

— Земля круглая, — развёл руками Трофим.

— Когда же мы с ним виделись? — стал вспоминать Фёдор. — Ну да, так и есть: дней десять назад мы к нему на дачу всей семьёй ездили.

«Всё верно, — подумал Трофим. — На зоне его навещали, вместе с братвой».

В этот момент появился Кислый с более существенными закусками. Пока он сервировал стол, Захар Игнатьевич внимательно рассматривал физиономию своего подчинённого.

— Да, — наконец протянул он, налюбовавшись. — Рожа у тебя просто замечательная. Федя вот предлагает расстрелять некоторых из вас для острастки, чтобы серьёзнее к своим обязанностям относились. Как тебе эта инициатива, а? Нравится?

Кислый истово замотал головой, с нескрываемым ужасом косясь на спокойного Сивцова.

— То-то! — наставительно поднял указательный палец Захар Игнатьевич. — Будете себя плохо вести, так и знай — возьму этот способ на вооружение! Иди.

Обладатель синяка во всё лицо снова исчез. Сивцов в это время уже с удовольствием поглощал только что принесённые деликатесы.

— А у вас хороший аппетит, Фёдор, — сказала Регина, с удовольствием наблюдая, как быстро уменьшается количество салата из креветок и зелени. — Наверное, вы тратите очень много энергии на работе?

— М-м! — согласно промычал Сивцов, отпивая апельсиновый сок из стакана.

В пять минут с салатом было покончено. Выпив ещё два стакана сока подряд, Фёдор вытер салфеткой губы и тяжело поднялся из-за стола.

— Ну спасибо, — сыто отдуваясь, произнёс он, обращаясь к Регине. — Уважили вы меня, ничего не скажешь. Хорошо тут у вас, конечно, но я, пожалуй, пойду к себе. Не смею, так сказать, злоупотреблять вашим гостеприимством!

Он ещё раз поцеловал ручку даме, расшаркался перед изумлённым хозяином дома и вальяжной походкой покинул помещение.

— Слушай, разве я его отпускал? — в крайнем изумлении спросил Трофим у Регины через полминуты после того, как за их гостем закрылась дверь. — Мне это кажется, или он в самом деле пожрал, попил и ушёл?

— Да, — отстранённо сказала его подруга. — Но не просто ушёл, а предварительно попрощался, как и полагается хорошо воспитанным людям. Разве ты не заметил?

— Но я его не отпускал! — в голосе Захара Игнатьевича слышалась даже не злость, а только бесконечное, какое-то космическое удивление. — Не от-пус-кал!

— А почему ты должен был его отпускать? — устало поинтересовалась Рига. — Он свободный человек, в отличие от твоих шавок, вот и показал это тебе самым доступным способом.

— Кто свободный? Он?! — Трофим даже задохнулся от такой несправедливости. — Да мне одного слова достаточно, чтоб от него мокрого места не осталось! Здесь я хозяин!

— А кто твоё слово выполнять-то побежит? — остудила Захара Игнатьевича Регина. — Ты что, не видишь, как его все твои хвалёные «быки» боятся? Ты Кислого видел? Так остальные ничуть не лучше, уж можешь мне поверить.

— А сама-то ты что о нём думаешь? — вернулся в деловое русло Трофим. — Не зря же тут целый час просидела?

— Чёрт его знает, — откровенно призналась Рига. — Для такого человека час — очень мало. Но мне кажется, что он не из нашей среды. Больно уж образован. И работает нестандартно. Опять же — сам по себе личность незаурядная: вся охрана ему в рот смотрит. Кто боится, кто уважает — короче, всех твоих людей за неделю под себя подмял.

— Думаешь, мент? — похолодел Захар Игнатьевич.

— Не знаю. Щупать надо. Причём очень аккуратно, чтобы дров не наломать, — Регина закурила. — Но даже если он окажется ментом, мне не хотелось бы, чтоб его убивали.

— Мало ли, что тебе не хочется, — проворчал Трофим. — Такая сделка на носу, а тут… Уверена, что мент?

— Да ты не слушаешь меня, что ли? — разозлилась Рига. — Говорю же — не знаю! Но не бойся, до сделки успеем проверить. Может он ещё и своим окажется.

— В гробу я видал таких «своих», — пробормотал Захар Игнатьевич, поднимаясь. — Его тут ещё на неделю оставь, так он, глядишь, совсем меня заменит!

— Ты, никак, испугался, Троша? — поддела его Регина. — Боишься власть потерять, а?

— Ты! — пошёл красными пятнами Трофим. — Не смей со мной так разговаривать!!

— Ой, боюсь, боюсь, — Рига меланхолично выпустила в потолок клуб дыма. — Кто же тебе, бедному, кроме меня всю правду скажет?

— Вот ты его в ближайшие дни и проверишь! — отрезал Захар Игнатьевич. — И расскажешь мне всю правду, раз ты у меня такая честная. Через два дня я должен знать о нём всё! Если он с нами — то он с нами. А если это мент — то сама понимаешь, не маленькая.

— И как мне проверять его прикажешь? — Регина затушила окурок в пепельнице. — Везде таскаться за ним и задавать наводящие вопросы? Так он не дурак, если ты заметил. Быстро пошлёт меня куда подальше.

— Видела, как он на тебя пялился? — подсказал нужное направление Трофим. — Вот и сделай вид, что тоже положила на него глаз. Разрешаю тебе даже в постель его затащить, если это поможет делу.

— А потом ты нас обоих убьёшь, — продолжила нить его рассуждений Рига.

— Не убью, — пообещал Захар Игнатьевич.

— Ну значит сам от ревности сдохнешь, — подкинула ещё один вариант подруга.

— Не сдохну, — упёрся Трофим.

— Вот, значит, как ты меня любишь, — подвела итог Регина. — Первому встречному готов в койку засунуть ради своей безопасности. Так учти: если Быня начнёт меня соблазнять, я назло тебе отдамся ему и постараюсь получить при этом дикое удовольствие!