Кузен Марк - Элизабет Эштон Страница 44

— У него нет никакого права изводить меня своими приставаниями, — зло проговорила Дамарис, — и выяснять мне с ним нечего. Все что нужно ему уже сказал мистер Престон.

— Похоже, он так не считает. Он предупредил, что приедет завтра, но я сказала, что ты будешь занята. Он мне, конечно же, не поверил, но ты же, кажется, собиралась свозить Дэвида в Бьюд, не так ли?

— Да, — благодарно согласилась Дамарис. Через день Дэвид должен был пойти в школу, так что это был его последний свободный день, и она уже давно обещала ему устроить незабываемый пикник. Мальчик со страхом и в то же время с нетерпением ожидал начала занятий в школе. Уж очень ему хотелось оказаться в компании сверстников.

Следующий день выдался теплым и погожим, как будто снова вернулось лето, и они отправились в путь, пребывая в приподнятом настроении. Добравшись до места, они провели все утро на пляже, расположившись на берегу реки близ мелководья, где дно было песчаным, так что ребенок мог плескаться в воде, не опасаясь ни прибоя, ни высоких морских волн. Недалеко от места впадения реки в море ее русло делало небольшой изгиб, и чайки, утки и даже пара лебедей — последние с выводком из пятерых серых птенцов плавали и ловили рыбу в прозрачных водах мелководья. Дэвид пришел в неописуемый восторг, когда все они подплыли к берегу, привычно выпрашивая крошки. Дамарис пришлось проявить определенную твердость, чтобы не позволить ему скормить пернатым всю незатейливую снедь, которую они взяли с собой из дома. В то время, как мальчик радостно плескался в воде, Дамарис не переставала гадать, почему Марк так настойчиво добивается встречи с ней. Ведь теперь, когда она отказалась от всяких притязаний на Рейвенскрэг, он должен быть вроде бы доволен? Возможно, он хотел лишь договориться об отправке ее вещей. Вот дура-то, мысленно корила она себя. Если это на самом деле так, то причин для паники нет никаких. Она должна собраться с духом, морально подготовиться к неизбежной встрече и уповать лишь на то, что в самый ответственным момент ей все-таки удастся совладать со своими эмоциями. Это просто глупо, переживать так из-за мысли о встрече с ним; и вообще, ей нет до него ровным счетом никакого дела, уговаривала она сама себя.

Они съели бутерброды, пирог и фрукты, запив все это бутылкой газированной воды и закончив трапезу мороженым, испытывая повышенное внимание к себе со стороны стайки местных птиц. Чайки совсем не боялись людей и выхватывали кусочки угощения прямо у них из рук. Подкрепившись и набравшись сил, друзья перешли на другой берег и побрели вдоль мола, в самом конце которого находилась каменная башенка, откуда они долго наблюдали за занимающимися серфингом, мастерству которых Дэвид отчаянно завидовал.

— А когда я вырасту, я смогу так кататься? — спросил он.

— Да, когда ты вырастешь, то сможешь научиться и этому, и многому другому, заверила его Дамарис.

Они шли вдоль канала и восхищались стоящим на якоре траулером, а потом напоследок выпили по молочному коктейлю в городском кафе. Дэвид вернулся домой усталый, но счастливый, и гордо продемонстрировал матери свои трофеи — вертушку из блестящей пленки и надувной мячик.

— Это можно было купить и у нас, — заметила Мэри.

— Но они не такие, как здесь, они особенные, — возразил Дэвид. — Они приехали из Бьюда.

Дамарис вопросительно взглянула на Мэри, и та покачала головой.

— Он так больше и не объявился, — тихо сказала она.

Значит, Марк все-таки решил оставить ее в покое. Дамарис восприняла эту новость со странным безразличием.

Отправив Дэвида спать, Мэри смущенно призналась им, что они с Диком собираются прогуляться и выпить по чашечке кофе. Хелен и Дамарис видели, как она уезжала в машине Дике. Молодой человек в белом вязанном свитере казался очень симпатичным, легкий ветерок ворошил его светлые, вьющиеся волоса. На Мэри был костюм голубовато-серого цвета, она сидела рядом с ним и что-то увлеченно ему рассказывала.

— Она тешит себя мыслью о том, что делает это только ради Дэвида, проговорила Хелен. — На самом же деле она по уши влюблена в него.

— Они прекрасная пара, — заметила Дамарис. — Надеюсь, они будут счастливы вместе.

* * *

На следующее утро Дэвида нарядили в новенькие шорты и блейзер, и он уже выглядел самым настоящим школьником. Мэри оглядела сына со всех сторон и вздохнула.

— Совсем большой. Просто настоящий мужчина, — сказала она ему, и добавила, обращаясь к Дамарис, когда Дэвид обернулся, чтобы посмотреть на себя в зеркало. — Первый день в школе — важное событие в его жизни. Вот мой малыш и вырос.

— Ничего, может быть появится еще один, — утешила ее Дамарис. Мэри кивнула и смущенно покраснела. Видимо, она и сама уже подумывала об этом.

— Надеюсь. Будет хорошо, если у Дэвида появится братик или сестричка.

Дамарис тоже вздохнула. Ей бы тоже очень хотелось иметь брата или сестру. И хранить теплые воспоминания о первом дне в школе, которую ей заменило одиночество и бесконечные поучения гувернантки. В свое время она была лишена общения со сверстниками, но грустить об этом сейчас было бы неправильно. Ведь дедушка желал ей только добра.

Дик пришел, когда они уже собирались уходить, и так как в тот день магазин закрывался раньше обычного, а у него самого вторая половина дня выдалась свободной от работы, предложил заехать за Мэри и Дэвидом после школы и отправиться всем вместе в кондитерскую пить чай. Эту новость Дэвид воспринял с энтузиазмом. Затем Дик поспешил в свой гараж, а Мэри, взяв сына за руку отправились в школу в сопровождении Плуто, которого по столь торжественному случаю пришлось взять на поводок. Дамарис глядела им вслед, пока они не скрылись из виду, и Дэвид постоянно оборачивался, чтобы помахать ей, а затем в магазин вошел покупатель, и она снова вернулась к своим привычным обязанностям.

Вскоре Мэри вернулась одна и отвела упирающегося Плуто во двор.

— Он очень самостоятельный, — сказала она. — Стоило ему только заприметить каких-то своих знакомых среди малышей, как он тут же велел мне отправляться домой. Но я все равно буду думать о нем целый день. Уж скорее бы наступила половина четвертого!

— Без него здесь стало непривычно тихо, — заметила Дамарис, — но он должен научиться твердо стоять на своих ногах. — Эта фраза пробудила в ее душе целый сонм воспоминаний. Что ж, она научилась, хотя стоять на своих собственных ногах, хотя этот процесс оказался для нее далеко не безболезненным. Но только ей уже никогда не суждено увидеть того, как ее собственный ребенок делает первые в жизни шаги, так как она сама обрекла себя на одиночество. Она стояла у окна, устремив невидящий взгляд на холм, у подножия которого тянулась вереница утопавших в зелени домов, мимо которых проходила дорога на Тинтаджел. Она могла бы родить Марку сына, наследника Рейвенскрэга, если бы только… она решительно тряхнула головой, принимаясь с удвоенной силой протирать полки. Работа была для нее панацеей от грустных мыслей, и к тому же у нее уже были далеко идущие планы. Ходили слухи, что соседний с магазином дом собираются выставить на продажу. Когда в следующем году причитающиеся ей по наследству от матери деньги перейдут наконец к ней, то она могла бы купить его и устроить там кафе-мороженое. Это лакомство пользовалось неизменной популярностью, и спрос на него был всегда, особенно если оно было приготовлено с добавлением конруэльских сливок и сливочного варенца. А бородатый художник, недавно переехавший в их район и поселившийся в так называемом "Розовом Доме" через улицу, пожалуй, смог бы оформить для нее интерьер заведения в счет процентов с будущих прибылей. Она даже придумала название для своего кафе — "Пещера Мерлина", но только все никак не могла решить, в каком стиле выполнить интерьер попричудливей или попроще. Стены помещения можно было бы украсить фризом с изображением рыцарей короля Артура или экзотических драконов. Ютер Пендрагон, отец Артура, на знамени которого был изображен дракон, и это сказочный персонаж мог бы очень удачно вписаться в интерьер. К тому же эта стилистика будет как нельзя лучше перекликаться с близостью Тинтаджела, где предположительно и появился на свет Артур. Так прошло утро, а она все продолжала фантазировать. Уж лучше мечтать о приятном, что когда-нибудь все-таки может осуществиться, чем сидеть и горевать о том, что могло бы быть, но никогда не сбудется.