Тридцать минут под прицелом - Марина Серова Страница 44

Кирьянов прогуливался взад-вперед около полуразрушенного дома, посматривал на часы, перекладывал из руки в руку сверток, делая вид, что ждет меня. Папазян с пистолетом наготове стоял сразу за подъездной дверью, болтающейся на одной петле, там по первоначальному плану должна была находиться я.

Теперь же я была на втором этаже здания, поэтому первой увидела Олега Турилкина. Он был одет в темно-синий спортивный костюм с капюшоном. Подав Кире условный знак, я включила видеокамеру. Напряжение нарастало. Володька рисковал своей жизнью, а мне на этом этапе отводилась самая маленькая роль.

Подобное распределение обязанностей меня совсем не устраивало. Мы даже немного повздорили по этому поводу с Кирьяновым, и тогда Владимир Сергеевич напомнил мне мораль одной басни дедушки Крылова: «Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет». Мне было нечем возразить ни подполковнику милиции, ни известному баснописцу, поэтому я отправилась на второй этаж. Папазян предпочел отмолчаться.

Итак, Турилкин остановился за углом цеха, сначала окинул беглым взглядом окна, к счастью, ничего подозрительного не заметил, зато я прекрасно видела все на дисплее своей камеры. Вот мой замечательный сосед чуть выглянул из-за угла, оценил, так сказать, обстановку, затем вернулся в исходное положение, оглянулся назад, немного подумал и решительной походкой направился в Володькину сторону.

Мне пришлось немного выставить руку с камерой вперед, но Турилкин больше не смотрел по верхам. Он целеустремленно шел к своей цели. Володя, надо отдать должное его выдержке, не обращал на преступника никакого внимания, даже сознательно повернулся к нему спиной и чуть наклонился корпусом вперед, рассматривая ботинок. С виду — стопроцентный лох!

Олег вынул правую руку из кармана, приблизился к Кирьянову, занес ее высоко над ним и со всего маха ударил ножом по спине. Володька рухнул на землю, выронив из рук пакет. Турилкин быстро снял с руки перчатку и наклонился к пакету.

В этот момент из-за двери показался Папазян с пистолетом, направленным на убийцу.

— На землю! — грозно скомандовал Гарик. — Лицом вниз, и без фокусов! Стреляю без предупреждения!

Турилкин, сраженный эффектом неожиданности, послушно лег на землю.

Когда я сбежала вниз, Папазян уже надел ему на руки «браслеты» и обыскал. Володька поднялся с земли, расстегивая старенькую фланелевую рубашку, под которой виднелся бронежилет. Я сочувственно посмотрела на Кирьянова и спросила:

— Больно?

— Ну, скажем так, неприятно, но могло быть и хуже, — сказал Володька и сделал кому-то знак рукой.

Я оглянулась и увидела около цеха молодого человека в «джинсе». Это и был Костя Соколов. Молодой опер не стал к нам подходить, он лишь удостоверился, что Кирьянов в порядке, и скрылся из вида. Его задача состояла в том, чтобы не пускать сюда посторонних.

Турилкин лежал молча, будто набрал в рот воды. Папазян поднял его с земли, как мешок с… не буду уточнять с чем, и втолкнул в подъезд. Тот снова не проронил ни звука, лишь с презрением посмотрел в мою сторону. В этот момент его лицо показалось мне карикатурно омерзительным, но я пока не чувствовала полной победы над ним. Мне еще предстояло получить у него чистосердечное признание в убийстве Натальи Басмановой.

Гарик вдруг почувствовал себя настоящим героем дня и взял инициативу в свои руки. Он усадил Турилкина на перевернутый ящик, прислоненный к стене, и встал рядом, помахивая служебным пистолетом. Кирьянов уселся на подоконник, а я стояла посередине комнаты и всеми фибрами своей маленькой, но все-таки души чувствовала, что настал мой звездный час.

— Олег Романович, вы очень красиво молчите. А может быть, вы хотите посмотреть кино? Не хотите? Тогда я на словах передам его сюжет. Пожалуй, начну с конца. Чтобы замести следы одного убийства, преступник бросается с ножом на подполковника милиции…

Турилкин, безучастно смотревший до этого в пол, недоверчиво зыркнул на меня. Похоже, ему даже в голову не пришло, что мои друзья — не просто отчаянные парни, а представители правоохранительных органов. Я могла бы биться об заклад, что он до этого обдумывал, как бы ему сбежать, а мои разглагольствования его чертовски отвлекали.

— Таким образом, в наших руках неопровержимые доказательства покушения на сотрудника милиции. Смею вас, гражданин Турилкин, заверить, что съемка была санкционирована. — Это, разумеется, была ложь, но я преподнесла ее так, что сама поверила в истинность сказанного. — Короче, вы представляете, сколько статей вам теперь светит? Убийство — раз, грабеж — два, покушение на жизнь сотрудника милиции — три… Знаете, какой срок будет по совокупности всех статей? Не позавидуешь.

Турилкин упорно продолжал молчать, и это стало выводить меня из себя. Хотелось наброситься на своего соседушку с кулаками и все-таки заставить раскрыть рот, но я старалась держать себя в руках. Пока не исчерпаны методы психологической обработки, с силовой следует повременить. Еще минут пять, и дар красноречия меня бы покинул, но Олег вдруг процедил сквозь зубы:

— Вы ничего не докажете. И вообще — какое убийство? Какой грабеж? Вам бы только детективы писать!

Турилкин смачно сплюнул, едва не попав на ботинок Папазяна. Гарик, всегда очень трепетно относившийся к чистоте своей обуви, обиделся и демонстративно приставил свой «макаров» к виску пленника.