Зачет по убийству - Александра Романова Страница 44

Я небрежно продолжала листать статьи, как вдруг одна из них привлекла мое внимание. «Последнее время, — было написано там, — Валерия все реже появляется на светских тусовках вместе со своим знаменитым мужем, зато все чаще — с красавцем Артуром Шиловским, которого вскоре мы сможем увидеть в новом сериале (рабочее название — „Дела гламурные“)». На фотографии радостно улыбающуюся Утопленницу держал за локоть смутно знакомый мне молодой человек.

Учитывая, что я не смотрю сериалы, к тому же плохо запоминаю мужские лица, я не могла не удивиться. Я увеличила фотографию и принялась пристально в нее всматриваться. Красивый парень, не спорю, однако, на мой вкус, какой-то неприятный. Женщина, похожая на куколку, — это еще ладно, но кукольный мужчина? Манерный, неестественный, лощеный… Черт побери, да это же он и есть! Лощеный, вот кто! Правда, качество снимка оставляло желать лучшего, однако сходство необыкновенное.

Я вышла в Интернет и сделала поиск на сочетание «Артур Шиловский». Вот и ссылка «Артур Шиловский в картинках». Здесь уже ошибиться было трудно — это он, тот самый тип, который гонялся за мной на своем «Триста тридцать три хе». Хотя, конечно, кто из нас за кем гонялся — большой вопрос.

Открытие сильно меняло картину. Только что я рассуждала, что Утопленница не из тех, кто способен нанять слежку. И просчиталась! Потому что не верю я в подобные совпадения — мол, Лощеный встречается на моем пути совершенно случайно. Не сомневаюсь, его послала Валерия, и они любовники. Тогда что мешало ему следить также за Алиной и даже застрелить ее?

Да, вполне логично. Анна Сергеевна узнала, что Валерия изменяет мужу с Артуром Шиловским, и собиралась описать историю в своей книге. Считая подругу дурочкой, она не стала скрывать от нее этого — или, по крайней мере, намекнула. А для Утопленницы это означало или месть обманутого мужа, или развод с ним на невыгодных условиях. Сперва она решила поподробнее обо всем узнать и позвонила мне якобы от журнала «Лиза», а своего Артура послала следить за подругой. Немудрено, что Алина заметила слежку, — ловкостью Лощеный не отличается. Обнаружив, что Анна Сергеевна одна в вип-зоне фитнес-центра, Валерия решила воспользоваться случаем и велела любовнику ее убить.

Я пожала плечами. Мой опыт общения с Лощеным свидетельствовал о крайней его нерешительности, если не сказать — трусости. Представлялось довольно сомнительным, что он быстренько вытащил пистолет, ловко выстрелил и успел убежать (все, за исключением последнего пункта, с ним бы он справился, причем задом). Может, убийца — сама Валерия? Ее Анна Сергеевна подпустила бы к себе очень близко, ничего не опасаясь. Она недооценивала подругу и поплатилась за это.

Мои размышления прервал телефонный звонок.

— Ну, жива, слава богу, — констатировала Настя. — А сама позвонить не могла?

— Ох, как-то завертелась, — призналась я. — Ну, как у тебя дела?

— Прекрасно! — с энтузиазмом произнесла моя подруга. — Просто замечательно!

— Да? — изумилась я. — Что-нибудь случилось?

— Минус восемьсот, — нежным голоском пропела Настя и для верности еще пару раз повторила: — Минус восемьсот, минус восемьсот!

Я с завистью уточнила:

— Граммов?

— Ну, не килограмм же! Зато каждый раз.

— Что значит — каждый раз?

— После каждого бокса, — с гордостью отчиталась Настя и снова запела: — Минус, минус, минус восемьсот…

— А я на диете, — парировала я, преодолев первый шок. — Бифидобактериальной. Удивительно взбадривает!

— Ну, не томи, объясняй!

Я подробно живописала деятельность бифидобактерий, а Настя — как на занятиях отрабатывала удар ногой и расшибла о тренершу пятку. Мило поболтав, мы уже собирались прощаться, когда Настя вдруг вспомнила:

— Слушай, — сообразила она, — ты же не рассказала мне про встречу с Иванченко. О чем вы говорили?

— Боже, я уже и забыла, — удивилась я. — Столько всего с тех пор случилось! Даже не верится, что прошли одни сутки.

— Так выкладывай!

Я посмотрела на часы.

— Это до утра рассказывать, а мне рано вставать.

— Из-за голода? — посочувствовала Настя.

— Нет, должен прийти водопроводчик. Слушай, у тебя ведь завтра выходной? Приезжай днем, обсудим все лично. А в семь придет Олег Рацкин, познакомитесь.

Настя не возражала, и я, наконец-то, легла спать. Бифидобактерии на сей раз мне мешать не стали.

* * *

Злой будильник заставил проснуться в полдевятого — к приходу сантехника не мешало хотя бы одеться. И, конечно, зря я торопилась! Чувствую, явится он без пяти шесть, а мне из-за него придется проторчать целый день дома. Проклятие на эту жестокую касту! Почему я сама не стала водопроводчиком? Уверена, у меня бы получилось. Сходила б в Публичку, изучила литературу — и вперед. Главное — знать названия деталей и где их берут. Ведь я же сумела обнаружить, в чем именно неисправность моего бачка — плохо прилегает резиночка. Дай мне такую же, но исправную, и я с легкостью ее бы сменила. Вот было б здорово! Я оказалась бы единственным непьющим сантехником в городе, одной из главных его достопримечательностей. Ко мне б записывалась очередь, а я всегда появлялась бы вовремя и работала, не требуя чаевых. Причем, несмотря на это, получала б во много раз больше, чем сейчас, будучи доцентом. Теперь мне понятно, почему у меня с водопроводчиками столь сложные взаимоотношения! Они чувствуют успешного конкурента и нервничают.

Развлекаясь подобными мыслями, я мрачно слонялась по квартире, а потом решила позвонить Олесе. Подполковник Степанов откровенно намекнул, что я к девушке несправедлива. Может, он и прав. Надо поговорить с нею без предубеждения. Вдруг это действительно невинное дитя, которое я подозреваю исключительно по врожденной вредности? Сейчас она честно ответит мне на все вопросы, кипя желанием помочь в расследовании, и я раскаюсь в собственном скепсисе по отношению к молодежи. Я дождалась одиннадцати (первая статья моей личной конституции — «каждый гражданин имеет право на сон») и набрала номер.

— Я у телефона, — лениво известила меня собеседница. А то я не догадалась!

— Здравствуйте, Олеся, — твердым преподавательским голосом начала я. — Это Екатерина Голицына.

И ничего я не могла с собой поделать! Преподавательский голос появился автоматически. Уже по первой фразе мое циничное подсознание идентифицировало блатную студентку и вспомнило, как с нею надо себя вести.

— Ой, я очень занята, — пропищала Олеся. — Как жалко! Давайте я вам позвоню, когда смогу, хорошо?

Подсознание отметило, что, чувствуй секретарша себя уверенно, она бы просто прервала разговор, и дело с концом. Мол, чего ради я обязана тратить на вас время и кто вы, собственно, такая? При обычных обстоятельствах она вообще могла бы меня не помнить — мало ли, кому ей приходилось звонить по просьбе Алины. Но Олеся ведет себя так, словно ей важно не испортить со мной отношений, — значит, чего-то опасается.