Три пятнадцать - Джослин Джексон Страница 44

– А что такого примечательного случится пятнадцатого ноября?

– Суд объявит меня разведенным.

На это известие я отреагировала совсем не так, как ожидал Лоренс. Шагнула к нему, и от избытка чувств слова слились в змеиное шипение:

– Ты ждал официальный документ? Бумажку?!

– Не бумажку, а свободу, – раздраженно поправил Лоренс.

– Неужели? – презрительно, в стиле Мози, подначила я. – В прошлый раз бумажка из суда тебе не требовалась.

– Ага, и чем все закончилось? – Теперь Лоренс чуть ли не кричал.

– Если бы ты захотел… – Тут я все поняла, и даже зная, что от Лизы отделяют лишь дверь и несколько шагов коридорчика, с каждым словом орала все громче и пронзительнее: – Мать твою, так причина в Боге! Это бы еще куда ни шло, только нет, причина даже не в Боге. Ты боялся, что подумают вонючие сплетники-баптисты из твоей церкви, если…

Лоренс свесил ноги на пол и заговорил вместе со мной:

– Нет-нет, подожди…

Ждать я и не думала.

– …Если бы ты спутался с другой женщиной сразу после расставания с женой. Только я той другой не была никогда. – Лоренсу тоже стало неуютно нагишом, и, пока он разыскивал боксеры, я продолжила в том же гарпийном тоне: – Сэнди задолго до нашей встречи нарушала клятвы направо и налево, а когда вернулась, то ты выбрал семью, даже не поцеловав меня на прощанье.

Лоренс поднял руки и толкнул воздух в мою сторону, надеясь меня утихомирить. Едва я умолкла, он заговорил тихо, но убежденно и зло:

– Я знаю, когда ты забеременела, твои родители и их церковь от тебя отвернулись, но не смей судить по ним мою церковь и моих друзей. Гарри и Максу сейчас очень непросто. Развод родителей – испытание не из приятных, сколько бы лет тебе ни было. От моей церкви и я, и мальчишки, и Сэнди не видели ничего кроме добра. – Лоренс натянул брюки. – Да, я хотел дождаться развода. Хотел на этот раз сделать все правильно. Я заслуживаю, чтобы все было по всем правилам, и ты тоже. Хочешь верь, хочешь нет, но быть баптистом иногда значит относиться к людям правильно, по крайней мере, стараться. Быть баптистом еще не значит поиметь Джинни Слоукэм.

– Может, и так, – холодно согласилась я, – но оно тебе все удалось.

– Особо стараться не пришлось, – огрызнулся Лоренс.

Я бросилась вон из спальни и влетела в гостиную. Лиза сидела на диване и сквозь ропот Си-эн-эн пыталась расслышать наши крики. Она казалась довольнее дюжины обожравшихся сметаной кошек.

– Ты в своем репертуаре. Мало я тебя, видимо, лупила! – тихо, но раздраженно проговорила я. – Поехали отсюда. Одно радует: Уорфилд под нас не копает.

Я поднесла ходунки к дивану, и Лиза практически самостоятельно в них встала. «Миссия выполнена», – говорили ее счастливые глаза, только чья миссия, моя или ее, я не знала.

Мы продвигались к двери, когда вошел Лоренс. Он успел обуть мягкие мокасины и натянуть рубашку, только пуговицы застегнул как попало.

– Помощь не нужна! – сказала я Лоренсу, и мы медленно, до неприятного медленно двинулись дальше.

– Джинни, я тебе позвоню, – твердо и почти спокойно пообещал Лоренс, хотя злился явно не меньше моего. – Пятнадцатого ноября.

– Флаг тебе в руки, звони! – рявкнула я через плечо. – По-моему, в тот день я занята – встречаюсь со всеми холостяками, которые приглашали на свидание за последнее чертово десятилетие.

– Джинни… – начал Лоренс.

– Что Джинни? Ну что Джинни? Тоже мне Мистер Праведность! С тобой же не роман, а сплошные правила! Во-первых, ждем пятнадцатого ноября. Во-вторых, проявляем ангельское терпение. В-третьих, секс у нас будет, а разговоры – нет, потому что о текущем расследовании особо распространяться нельзя! – пробасила я, ловко копируя официальный тон Лоренса.

Тот беспомощно развел руками и выговорил:

– Ладно, ладно, Джинни, на это есть веская причина.

– Угу, – раздраженно хмыкнула я.

– Да, и не одна. Происходят странные вещи. У Рика нет средств на анализы, которые нужны для расследования дела такой давности, тем более он даже не уверен, что здесь преступление, а не просто ненадлежащее погребение. Однако частная лаборатория с отличной репутацией проводит анализ ДНК, извлеченной из тех костей. (Я аж содрогнулась.) Я спросил Рика, откуда деньги на такую роскошь, а он… Джинни, анализ оплачивает кто-то со стороны. С точки зрения профессиональной этики это довольно спорно. Рик дал добро лишь потому, что «спонсоры», семейная пара, явились к нему и попросили разрешения на анализ. Дескать, это кости их пропавшего ребенка. Пожалуйста, никому об этом… Что с ней?

Лиза стояла в ходунках спиной к Лоренсу, потому он не видел, что ее рот безвольно открылся. Она давилась воздухом, как выброшенная на берег рыба. Зато Лоренс услышал ее судорожный вдох и заметил, как она качнулась. Он бросился к ней, готовый подстраховать, но не успел. Во второй раз за день Лиза сползала на пол, но на сей раз по-настоящему.

Впрочем, в обморок Лиза не упала. На моих глазах она собрала волю в кулак, поборов слабость, схватилась за перекладину ходунков и стала толкать их в надежде добраться до входной двери.

– Нужно отвезти ее домой, – сказала я Лоренсу.

Он понимающе кивнул и посетовал:

– Зря я так орал…

Только я не верила, что Лизу расстроила наша ссора. Скорее развлекла – уж я-то знаю свою дочь. Из колеи Лизу выбили новости о расследовании. Но почему ее не подбодрило то, что Рик Уорфилд тычет пальцем в небо?

– Давай я помогу, – сказал Лоренс Лизе.

Моя дочь отпустила перекладину, и Лоренс легко поднял ее на руки. Я взяла ходунки и следом за ними пошла к машине. Лоренс усадил Лизу на пассажирское сиденье, а дальше я справилась сама – пристегнула ее и измерила пульс. Он был ровный и не такой высокий, чтобы волноваться. Только Лиза казалась вялой и ко всему безучастной.

Я захлопнула пассажирскую дверь и двинулась к водительской. Лоренс шагнул в сторону, пропуская меня.

– Спасибо, что помог… – Я кивнула на Лизу. Фраза получилась сухой и формальной, будто я и впрямь была бабулей и благодарила бойскаута, что перевел меня через дорогу.

– Пятнадцатое ноября, – тихо повторил Лоренс.

Его серьезный ровный взгляд снова вывел меня из себя. Меня будто вдруг вывихнуло: все внутри светилось после секса, которого так давно не случалось, – и заливало злостью на него и страхом за моего ребенка. Чувства перепутались так, что порядок не навести, поэтому я села в машину и, даже не кивнув Лоренсу, поехала прочь.

– Лиза! – позвала я. – Лиза!

Никакой реакции, она апатично смотрела в окно. Женщина, которая мастерски разыграла обморок и фактически заманила меня в спальню Лоренса, бесследно исчезла. За продуктами я решила не заезжать. Хотелось скорее привезти дочь домой, чтобы отдохнула, и попытаться понять, из-за чего она расстроилась. Она растворилась в непроглядной своей глубине.