Убойная стрела Амура - Валентина Андреева Страница 44

Она сначала закрыла рот, потом дверь. И только после этого кивнула головой, соглашаясь с моим требованием. Ко мне приблизилась с опаской и, ткнув указательным пальцем в направлении моего умного лба, с состраданием в голосе поинтересовалась:

– Кто это тебя так?

– Ясновидящая, называется, – фыркнула я. – Кто, кто… Говорю же – мышь. Ее, подлую, и караулю.

Я попыталась развернуться так, чтобы прикрыть спиной основную часть камина, но без помощи рук, занятых Купидоном и ночником, это оказалось проблематичным. А догадаться о том, что сии предметы спокойненько могут полежать на полу, мне было не досуг.

– Дует! – пожаловалась Таисия Михайловна, которую я от волнения опять перестала величать на «вы».

Вдруг она молниеносно нагнулась и узрела черную дыру.

– Что это? – с ужасом прошептала ясновидящая и, чтобы я не заблудилась в объекте ее интереса, направила перст указующий к дыре.

– Мышиная норка, – буркнула я, догадавшись наконец избавиться от ночника. Все равно миньон стряхнулся.

– В половину человеческого роста?

– Отъелась, дармоедка, на казенных харчах. Разве по моему фингалу на лбу не заметно?

И тут процесс моего мышления активизировался.

– Тая, у тебя есть фонарь?

– Я не приглашаю к себе кого попало. Еще не хватало такой же, как у тебя заработать! – отрезала ясновидящая. – Мой, по крайней мере, скрыт под прической.

– Да я о другом, настоящем фонарике говорю.

– Так бы и говорила! У меня свечи есть.

– Тащи! Наташку не скоро дождешься.

– Оттуда? – Мухатская кивнула в сторону черной дыры.

– Да нет, – я даже поморщилась с досады. Только зря время в болтовне теряем. – Она за Киселем бегает. Ради фонарика.

– Не догонит! – уверенно заявила Мухатская. – У Киселева официальный рабочий день кончился, он сейчас на свидании. Хороший парень, только глупый. Не по себе выбирает. Впрочем, это к делу не относится. Пойду свечи принесу. И, по-моему, где-то у меня все-таки был фонарик.

«Не сомневаюсь», – подумала я, глядя ей вслед. Ночные тайны рабочего коллектива пансионата и коллектива отдыхающих раскрывать с помощью свечей очень неудобственно. Либо пожар устроишь, либо на спичках разоришься. Или зажигалках.

Вернулась Таисия достаточно быстро и с двумя фонариками. Тяга к знаниям была настолько сильна, что мы забыли про незапертую дверь. В принципе, это Наташкина вина. Перестраховщица подруга все три ключа таскала с собой, так и не решившись выделить мне один из них. Считала, что все равно потеряю. Да и, честно говоря, ничьего появления в комнате, кроме как Наташкиного, я не ждала. А Мухатская вообще на эту тему не задумывалась.

Луч фонарика высветил узкий проход на ширину коридора, высотой метра полтора. На противоположной стене виднелся прямоугольник маленькой дверцы – аналог той, которую я распахнула из камина. Металлическая ручка тускло светилась.

– Этот проход ведет в комнату, расположенную напротив вашей. Ее кладовой называют, – прогудела мне в ухо Таисия и предприняла попытку вырваться вперед.

Я едва успела ухватить ее за подол легкой юбки. Раздался легкий треск, перекрываемый моим отчаянным: «Стоять!!!» Уже более спокойно я пояснила:

– Надо детально обследовать пол. Он отлично подходит для проявления скрытых резервов злой человеческой изобретательности.

– Скрытых?

– Ну да. Кто ж в нормальном состоянии будет демонстрировать напоказ каверзные штучки, явно противоречащие правилам техники безопасности? Это только древние египтяне могли поплевывать на них с высоких пирамид. В то время считалось хорошим тоном при возведении их устраивать разного рода ловушки. Шагнешь в заманчивый коридорчик и… Впрочем, лететь придется недолго, так что крылья за время скоростного спуска вырасти не успеют. Тюкнешься лбом о… саркофаг Полины и…

Мухатская с уважением посмотрела на мой фингал и безропотно отступила. А я осторожно шагнула вперед и, поняв, что бетонный пол из-под ног уходить не собирается, отцепилась от стенки камина и в свете фонарика принялась изучать дальнейший маршрут. Сразу же ощутила чувство гордости. Ровно на середине прохода был прямоугольный люк, увенчанный металлической крышкой с ручкой. Не будь я такой впередсмотрящей умницей, догадавшейся высветить себе путь, наверняка бы об эту ручку споткнулась. Интересно, второй фингал на лбу получился бы симметричным первому?

Положив фонарик на пол, я опустилась на колени и попробовала приподнять крышку, сразу решив, что если это будет трудно, надрываться стану. Но она на удивление легко поддалась. Вниз, скорее всего в подвал, уходили металлические ступеньки. Я не решалась держать крышку одной рукой, а фонарик на полу светил слишком прямолинейно. Довольно узкие ступеньки показались мне очень неприглядными. Поручней не имелось. Спускаться или подниматься можно было только страхуясь руками о бетонные стены.

– Ну, что там? – исходила нетерпением госпожа Мухатская.

– По-моему, дорога в преисподнюю, – ответила я, пугаясь отголосков собственных слов, гулко отозвавшихся из мрачной глубины черной дыры.

– У меня спина затекла! – жалостно поведала ясновидящая.

– Можешь следовать за мной, – милостиво разрешила я, – только лаз не закрывай.

И уже без опаски двинулась вперед.

Дверца в кладовую также открылась без проблем. С внешней стороны она была отделана панелями «под дерево». Несмотря на то, что день давно сдал рабочую смену вечеру, комната показалась удивительно светлой. Небольшое помешение – метров пятнадцать от пола – до середины стен было отделано все теми же панелями и являло собой образец смешения стилей. Рококо, представленный изящной лепниной на потолке, особенно резко контрастировал со стилем безалаберности и бесхозяйственности. Шкаф – полуфабрикат, которому не повезло стать предметом мебели. «Казенная» штора на окне, неряшливо провисшая за счет нескольких оторванных петель, банки с красками, одна из которых была опрокинута. Ее белое содержимое, похожее на огромную кляксу, вытекло на пол и благополучно засохло на простом линолеуме. В одном из углов были сложены рамы для картин, подрамники, рядом стояло пластиковое ведро с непонятным содержимым, из которого торчали ручки малярных кистей. Тут же неподалеку валялась керамическая плитка. Очевидно, ей не понравился порядок, в котором ее пытались сложить стопкой, и она предпочла изобразить из себя подобие холмика. Только стопка картин была аккуратно сложена у стены. Ничего интересного – простые репродукции. «Полине» здесь явно не место.

– Ну и что вы здесь собирались найти? – спросила я у ясновидящей, забыв момент недавнего перехода на «тыкание».

Она загадочно улыбнулась:

– Доказательства своим выводам! – И буквально прилипла к стене, обследуя ее руками. Оторванный мной от подола кусок ее юбки вызвал у меня чувство вины, которое я тут же попыталась подавить.