Любовь.ru. Любовь и ирония судьбы - Наталья Андреева Страница 44

— Антон?

— Ну да! Вот у кого мотив, так мотив! Надо бы справиться о состоянии здоровья любимого дядюшки. И что в завещании. Деньги — вот за что надо было браться с самого начала! А я, дурак, все отрабатывал версию убийства из мести, потом из ревности.

— Ты забываешь, что подозреваемый уже в тюрьме.

— Ну да. И улик предостаточно. А если завтра этот Варягин на воздух все-таки взлетит? Что там у нас уже было? Яд, нож, бомба в автомобиле. Что дальше? Пистолет? Здесь трудно ошибиться. Похоже, что четвертая попытка будет самой удачной. А эта Лариса…

Он выругался, и Люба поморщилась:

— Можно без мата?

— Ох, какие мы чувствительные! Между прочим, у нее есть любовник. У Ларисы. Смазливый молодой человек с жилищными и материальными проблемами. Может она с ним жить, когда брат, накачанный до одури наркотиками, дежурит ночами под дверью?

— На самом деле ее тоже можно понять. Девушка хочет устроить свою личную жизнь. Как разменять маленькую однокомнатную квартиру на две? Никак. Две комнаты в коммуналке? И то, если повезет.

— Черт бы побрал этот вечный квартирный вопрос!

— У нас-то с тобой все в порядке.

— На что ты намекаешь?

— Тебе все равно неудобно жить с родителями и семьей сестры. Я не настаиваю на браке, но…

— Давай отложим этот разговор. Хочешь за руль? Раз уж ты собралась преступников ловить, разъезжая по городу на машине…

— Значит, ты не против? Если нет другого выхода. Я не о браке, а о ловле преступников.

— Но для начала надо выяснить подробно, как они выглядят. Для этого желательно иметь показания не одной свидетельницы, и не двух. Как минимум трех — четырех, потому что они могут путаться. И хорошо бы иметь свидетельницу с фотографической памятью и трезвым взглядом на жизнь. Минимум эмоций, максимум информации. Кстати, мы воспользовались твоим советом и дали объявление в «Дорожном патруле»… Как думаешь, можно считать поездку удачной?

Люба промолчала, вспомнив Снежану. Стас все равно не поймет. Для этого надо родиться женщиной.

Вечером она звонила в квартиру Олега Варягина, прикидывая, как бы поделикатнее начать разговор с ним. Снежана права: простить такое трудно, даже любимой женщине. И даже в случае полного прощения впоследствии все равно могут возникнуть скандалы. Когда люди раздражены и злятся друг на друга, они, не стесняясь, бьют в самое больное. А Снежана — натура тонкая, чувствительная. Может, им вообще не надо сходиться, Варягину и Снежане? Что было, то было, а любовь… Проходит и любовь. И боль проходит.

Звонок.

— Вы?!

Он стоял на пороге, какой-то расстроенный, или раздраженный? Люба никак не могла уловить настроение Олега Варягина.

— Случилось что-нибудь?

— У меня гости. Заходите.

«Брат?» — тут же подумала Люба. Но человек, сидевший в гостиной, был немолод. Глубоко посаженые глаза, будто выщипанные и почти незаметные брови, череп с залысинами, причем редкие пряди зачесаны так, чтобы это скрыть, но получается еще заметнее. Люба сразу почувствовала неприязнь.

— Варягин Владимир Иванович, — привстал с дивана гость и протянул руку Любе.

— Очень приятно, — она чуть тронула сухие, горячие пальцы.

— Я слышал, вы консультируете моего племянника? У него что, серьезные проблемы?

— Проблемы у него материального характера, -сухо сказала Люба.

— А еще Любовь Александровна занимается расследованием, — усмехнулся Олег Варягин.

— Расследованием? — сразу напрягся гость.

— Любовь Александровна, а, ведь вы скрыли от меня, что ваш муж — опер.

— Он мне не муж, — ляпнула она, застигнутая врасплох. И тут же подумала: «Корова! Еще и биографию свою расскажи!»

— Ах, да! Я вспомнил! — прищурился Олег. -Вы сказали при первой встрече, что есть какой-то Стас. Как же, как же! Станислав Владимирович Самохвалов! Капитан милиции! Беседовали не раз, не скажу, что получил от общения удовольствие.

— Давно вы об этом знаете? — спросила Люба. -О том, что я, что мы…

— Мы же в одном доме живем. Я не собирался наводить о вас справки, но задуматься над тем, почему он так часто заходит в тот подъезд, где… Словом, узнал.

— Почему же не сказали?

— А зачем? Я привык людям верить. Если он читал мои откровения, так что ж. Я ни на кого не клеветал, напротив, старался оправдать. А что касается Ларисы…

— Он не читал.

— Мне все равно. А зачем вы пришли?

— Хотела поговорить с вами.

— Я, пожалуй, пойду, Олег, — поднялся Владимир Иванович.

— Как же? А чаю? А о делах?

— Какие могут быть дела? — махнул рукой Варягин старший. — Квартиру надо продавать. Я хорошую цену дам, Олег.

— Далась вам всем моя квартира! Я сам в ней хочу жить, неужели непонятно?! Сам! Я столько денег сюда вложил!

— Я компенсирую.

— Я жил здесь со своей женой! С любимой женой!

— Лучше тебе об этом не вспоминать, — поморщился дядя.

— А почему? Что такое в моей жене? Что вам всем не нравится?

— Я предупреждал тебя, Олег. Твой брат — он умный человек. Я нашел для него подходящую девушку, познакомился с ее родителями, выяснил, как и что. А твоя красавица Снежана… Ты уж меня прости. Не хотелось бы при посторонних…

«Неужели же Антон все ему рассказал?!» — в ужасе замерла Люба.

— Что Снежана? — неприятно оскалился Олег Варягин.

— Ничего. Надо не по внешности жену выбирать. И женятся по любви одни дураки, ты уж меня прости… — Владимир Иванович еще раз поморщился, потом поднялся с дивана, подошел к одной из полок стенки, где в рамке стояли два портрета. Протянул, было, руку к одному, потом, словно спохватился, отдернул и повторил:

— Да-да, одни дураки. Ты уж меня прости.

— Да что ты заладил: «прости» да «прости»!

— Я пришел с искренним чувством: поддержать тебя в трудную минуту, — напыщенно заявил Варягин старший. Этот человек вызывал у Любы неприязнь все больше и больше. — Мне не хотелось бы говорить об этом при посторонних, но… Надо было слушать старших.

— Идите вы все к черту! — отчаянно сказал Олег Варягин.

— Вот ты всегда такой. С самого детства. Упрямец. И денег я тебе не хотел поэтому давать. И не хочу. Ты сам по себе. Учился, где хотел, женился, на ком хотел. И что? К чему это все привело? Сидишь вот теперь…

— Уходи, — скрипнул зубами племянник. -Меньше всего я сейчас нуждаюсь в нотациях.

— Как угодно. Очень приятно было с вами познакомиться, Любовь…?

— Александровна.