Портрет девочки в шляпе - Елена Дорош Страница 44

Муми-тролль в запале вскочил на спинку кровати, перепрыгнул на комод и залился пуще прежнего. Кот, почуяв близость злого хозяина территории, рванул прочь по балке над чердачным окном, но, запнувшись о препятствие, которое от страха не заметил, стал падать. Котяра засучил лапами, судорожно заскреб когтями, но все же не удержался и вместе с какой-то трубой свалился вниз. Муми победно завизжал, но кот, подхватившись, сиганул мимо Германа в открытую дверь и был таков.

– Молодец, Муми! Прогнал-таки этого бандита!

Уставший от воплей и возни Герман нагнулся и поднял трубу. Это была обитая коричневым дерматином туба. В носу сильно защекотало. Герман чихнул и, помедлив, открыл ее.

После минутного столбняка он набрал номер Лоры. Та, бросив все дела, примчалась со скоростью шальной пули.

От волнения у нее горели щеки, глаза и уши. Герман осторожно развернул полотно. Она склонилась над портретом и схватилась за голову.

– Что? – испугался Герман.

Царевна подняла на него совершенно очумелые глаза.

– Или я сошла с ума, или одно из двух. Это Джордж Доу.

– Художник или модель?

– Художник, конечно.

– А на портрете кто?

– Ты не знаешь?

– Да не было времени выяснять.

– Ты будешь смеяться, но это Строганов. Павел Александрович Строганов.

Герман закрепил полотно на мольберте. Чуть наклонив голову, на них смотрел молодой мужчина в военной форме с высоким воротником. Эполеты. Аксельбанты. Ордена. Все как положено.

– Ничего так, симпатичный.

Лора хмыкнула.

– И красавец, и герой войны восемьсот двенадцатого, и верный друг молодого императора Александра Первого. Кстати, муж той самой Софьи Владимировны, которую Гаврила перепутал. Непонятно только, что он тут делает.

– Да уж, – вздохнул Герман. – Что ты знаешь о портрете?

– С ходу – немного. Доу написал его где-то в восемьсот двадцатом или двадцать первом году, причем уже после смерти Павла Александровича. Тот умер раньше, а портрет заказали для Военной галереи Зимнего дворца. Поэтому Доу писал по прототипу, скорее всего, по портрету другого художника – Монье.

– Ну и где они оба, интересно знать?

– Монье, я знаю точно, в Строгановском дворце, а Доу, кажется, в Эрмитаже.

– Да ну? А этот тогда откуда?

Лора пожала плечами и достала телефон.

– Интернет говорит, – сообщила она через минуту, – что в собрании Академии художеств в Москве есть копия портрета Джорджа Доу неизвестного художника.

– Значит, это третий. Час от часу не легче.

– И что будем делать? – поинтересовалась Лора. – Позвоним во все музеи и спросим, не сперли ли у них, случайно, какой-нибудь портретик?

– Набери лучше Олега Петровича Филина. Без него не обойтись.

Через час приехал Филин, а с ним два очень вежливых человека. Забрали и картину, и тубу. Лора боялась, что заодно загребут и их. До кучи, так сказать. Но с них только сняли показания и оставили в покое.

– Не хочу оставаться тут. Просто противно уже, – взмолилась Лора, – поехали ко мне.

– Сам хотел напроситься. Только Муми заберу. А где он, кстати?

Они стали звать, потом кинулись искать. Муми-тролль не отзывался и не находился. Они успели испугаться и запыхаться, и тут увидели своего лопоухого красавчика, ковыляющего по тропинке, ведущей от пруда, и что-то несущего в зубах.

– Крыса! – взвизгнула Лора и отпрыгнула за спину Германа.

– Не вопи. У крыс не бывает маленьких хвостиков. Это что-то другое…

Муми дотащил свою ношу до скамейки и аккуратно положил на траву. Ноша сразу встала на четыре лапы и мяукнула.

Котенок был совсем маленьким и мокрым с головы до ног. Герман взял его на руки.

– Ты где его нашел? А, Муми?

Пес поднял голову и весело завилял хвостом.

– Ты что, его из пруда вытащил? Как я тебя когда-то?

Муми гавкнул. Вид у него был ужасно довольный. Лора умилилась и поцеловала ушастую голову.

– Ах ты, разумник наш! Товарища себе притащил. Да ты просто героический пес! Теперь ты у нас будешь Муми Отважный Первый!

Они обтерли котенка салфетками. Через минуту его шерстка распушилась и сделала кота похожим на бело-серый клубок.

– Пушистик, пойдешь к нам жить? – спросила Лора.

Котенок пикнул что-то невразумительное.

– Будем считать это за согласие. Поехали, ребята. Нам еще еду покупать. Семья-то большая.

– И прожорливая, – подсказала Лора.

Ночью, когда наконец удалось угомонить расшалившихся Муми и Пушистика, они решили выпить шампанское, купленное вместе с кормом для собаки, молоком для кота, сыром и хлебом.

Шампанское показалось им необыкновенно вкусным и вместе с хлебом и сыром закончилось поразительно быстро.

– Ну мы и опойки, – подперев рукой щеку, сделала вывод Лора. – Уговорили бутылку и не заметили.

– Должно быть, это от усталости, – предположил Герман.

Они немного посидели молча, потом заварили крепкий чай и достали пастилу.

– Ты знаешь, в тюрьме я часто думал, что делал Щеглеватых в мастерской. Вернее, зачем он приехал раньше. По идее, они должны приехать вместе, вскрыть сейф и забрать икону. Оказывается, он хотел спрятать картину. От кого? Получается, от своих подельников. Кстати, отец Иаков… то есть Виктор Дымницкий по кличке Дымок – один из них. Филин про него рассказал.

– Интересно. Неужели ты не подозревал, что батюшка поддельный?

– Ни минуты. Он очень хорошо играл.

– Может, он знаком с этой средой? Или в самом деле в монастыре жил?

Герман пожал плечами.

– И знать не хочу. Гораздо важнее, зачем Вольдемару прятать картину.

У Лоры после шампанского разыгрался зверский аппетит. Она умяла пастилу и полезла в холодильник в поисках съестного. Нашла огурец и стала жевать.

– И к какому выводу вы пришли, месье Пуаро?

– Я думаю, Вольдемар решил обойтись без помощников. Чтобы не делиться.

– А может, все наоборот – Вовчик хотел спасти портрет от Дымка? Только почему он спрятал его именно у тебя? Что, других мест нет? Глупо как-то.

– Нет, Царевна, совсем не глупо. Все увидели развороченный сейф, поняли, что украли икону, и больше ничего искать не стали. А он залез повыше и спрятал подальше. А забрать мог в любое время. Хитер.

– Не могу поверить во все это. За что же его убили?

– Так за это и убили. Они за ним следили. Дымок следил.