Перстень Иуды - Сергей Куликов Страница 44

– И что теперь?

– Теперь дуэль, – невесело усмехнулся Бояров.

Карета долго катила куда-то по тракту. Грязь была непролазная. В ней, казалось, тонули маленькие, покосившиеся избы. Впрочем, у Боярова не было никакого желания созерцать весь этот унылый пейзаж.

– Послушай, Павел Львович, – капитан перешел на «ты». – Хорошо послушай. Князь хоть и не молод, но когда-то уже стрелялся. Так что пистолетом он владеет. У тебя, будем говорить, один выход: стрелять первому. Вы становитесь за десять шагов до барьера. Как только вам дадут отмашку и команду «сходитесь», делай два-три шага, целься и стреляй. Стреляй до того, как князь прицелится. Затаи дыхание и стреляй. Целься в корпус: в голову все равно не попадешь. А как выстрелишь, стой на месте и жди. Можешь вот эдак защититься пистолетом и рукой…

Дымов показал, как надо согнуть руку и прикрыть голову.

– Вполоборота повернись, чтоб попасть труднее. Да ты слышишь ли меня?

– Слышу, – ответил Павел помертвелыми губами.

«А если отказаться?» – мелькнула подленькая мыслишка. Но он знал – это невозможно.

Еще через несколько минут заговорил Хомутов:

– Бог даст, останешься жив, суда не бойся. Конечно, наказание последует. Поедешь куда-нибудь на несколько лет. Потом все равно помилуют. Так со всеми поступают. Не ты первый – не ты последний! Зато не будешь знать проблем с деньгами. Коль дядюшка так внезапно умер, то переделать завещание не успел. Ты наследник.

Карета остановилась.

– Ну, ты, скотина! – закричал на кучера капитан, первым выскочивший наружу. – Нашел где стать! Здесь грязь по колено!

Павел и Хомутов шли в след Дымова по мокрой траве. Впереди, метрах в тридцати, их дожидались четверо в черных крылатках и цилиндрах. В одном из них Бояров узнал князя. А кто этот с саквояжем? А-а-а, наверное, доктор. И в самом деле, может, отделаюсь легким ранением…

– Павел Львович, остановись, – обернулся Хомутов к Боярову.

Павел повиновался и стал равнодушно наблюдать, как два его секунданта о чем-то беседуют с секундантами князя Юздовского. Скорей бы все это кончилось!

Вдруг от четверки секундантов отделился капитан Дымов и бегом устремился к Павлу.

– Смотрите, Павел Львович, – затараторил он, переводя дыхание, и протянул руку. На ладони лежал перстень Иуды.

– Что это значит? – ахнул Павел.

– Князь, видно, струсил, – усмехнулся капитан. – Говорит, что не может объяснить свои действия. Это, мол, наваждение, вызванное дьявольским перстнем. А пошел утром помолиться, палец жечь огнем стало, он его и снял. И сразу как пелена с глаз упала… В общем, предлагает мировую. Но без извинений…

Сердце Павла радостно забилось. Неужели удастся обойтись без дуэли? Машинально он взял перстень и надел на палец. И тут же мучавший его страх растворился бесследно. На смену пришло расчетливое ожесточение.

– Без извинений не обойдется, – твердо сказал он. – Стреляться!

Дымов посмотрел на него с новым выражением и побежал обратно.

Наконец, секунданты окончили свои бесконечные переговоры, и Бояров увидел, как Хомутов срезал две ветки с ближайшего дерева и нарочито широкими шагами начал отмерять дистанцию. Он воткнул одну ветку со стороны князя и, отсчитав пятнадцать шагов в сторону Павла, воткнул другую. Когда барьеры были обозначены, Боярова и князя Юздовского отвели от них на десять шагов. Теперь между противниками было тридцать пять шагов. Вон как оно, оказывается, просто!

К Павлу подошли капитан Дымов и коллежский секретарь Булкин. Последний держал в руках большой ящик из полированного дерева. Под крышкой, в специальных углублениях, лежали масленка, пороховница, отвертка и два больших пистолета. Ореховые ложи, отливающие синевой, шестигранные стволы дамасской стали, овальные в сечении рукояти…

– Извольте выбрать оружие, господин Бояров, – учтиво произнес Булкин. – Пистолеты заряжены только что, при свидетелях.

– Точно, – подтвердил Дымов. – Я сам и заряжал.

Бояров протянул руку и взял тот, что находился ближе. Ладонь сомкнулась вокруг гладкой ореховой рукояти, как вокруг протянутой для рукопожатия руки – твердой, недоброй и очень горячей. Но к его руке она оказалась настроенной дружески: Павел ощутил ободряющее пожатие, пробежавшее расслабляющим теплом к самому сердцу.

Рукоять стала частью его тела, столь же управляемой, сколь и послушной, а граненый кованый ствол превратился в длинный палец, которым он вполне мог делать что угодно, например, раздавить муху, севшую на стену в десяти саженях. Но вместо стены впереди блестели мокрые черные стволы и редкие острые ветки деревьев, а за муху мог, с определенной натяжкой, сойти граф, который в цилиндре и накинутом на плечи просторном черном пальто сливался с черным фоном лесополосы.

Но это не могло помочь старому дуэлянту: Бояров видел не только его силуэт, но и все уязвимые места – напряженно просчитывающий какие-то варианты мозг, быстро бьющееся сердце, сжатый нервным спазмом желудок и даже подтянутые тревожным ожиданием яички… Его граненый палец мог легко ткнуть в любую точку.

– Не забудь взвести курок! И не опускай ствол вниз: пулю можешь утерять, – быстро посоветовал напоследок Дымов.

Павел поднял пистолет и прикоснулся холодным стволом к губам. «Дождь вновь пошел», – отстраненно подумал он.

– Господа, вы готовы? – услышал он голос одного из секундантов.

– Да! – ответил Павел. Ответа князя он не расслышал.

– Тогда сходитесь! – махнул рукой капитан Дымов.

Павел взвел курок и взглянул на своего противника. Тот качнулся вперед и шагнул навстречу. Пистолет он, как и Павел, держал вверх стволом. Они шагнули – раз, второй, третий… Князь выстрелил первым, его рука окуталась дымом, пуля свистнула у Боярова над ухом. Тот сделал вперед еще три быстрых шага, вытянул вперед граненый ствол и, почти не целясь, нажал легкий спуск.

Он так и не понял, раздался выстрел или нет. Только почувствовал, что тяжелый «Кухенройтер» [23]подпрыгнул вверх и ударил отдачей в напряженную кисть. Круглая пуля, двенадцати миллиметров в диаметре и семнадцати граммов весом, со свистом понеслась к цели по нечеловечески выверенной траектории. С двадцати пяти метров она могла пробить восемь дюймовых досок, но их на пути не встретилось, а встретилась морщинистая шея князя Юздовского. Увесистый свинцовый шар вошел ровно посередине, под кадык, выбил шейный позвонок и вместе с куском окровавленной кости вылетел из тела, уносясь к стене черных, блестящих влагой деревьев. Человеческий взгляд не мог рассмотреть таких подробностей: все только увидели, как князь, будто отбросив свое оружие, всплеснул руками и опрокинулся навзничь, неестественно изогнув голову. Его пистолет, кувыркаясь, пролетел несколько саженей назад и шлепнулся в блестящую дождевыми каплями траву.