Объяснение в ненависти - Анна и Петр Владимирские Страница 44

Андрей возвращался домой после ночных вызовов. Было шесть утра, совсем светло. С правой стороны улицы белели, как скелеты, остовы недостроенных, безнадежно унылых производственных помещений с огромными проемами окон. Бесстыдно торчала обнаженная чугунная арматура, криво висела одинокая решетка. Ветер гулял по развороченному тротуару и заметал пылью кости вымерших индустриальных динозавров. С левой стороны между островками земли с маленькими кривыми соснами возвышались бледные шестнадцатиэтажки.

Дежурство ничем не отличалось от других таких же. Вечером был у симпатичной супружеской пары — у них спаниель поранил лапу. Лапа никак не заживала, такая вот досадная ранка. Пришлось обезболить, промыть, наложить мазь — терпи, рыжий брат мой, скоро заживет! А на прогулки в носочке будешь ходить. Потом было посложнее: кот свалился с балкона. Отправился к соседской кошке на любовное свидание. Отвез в клинику, пришлось попотеть вдвоем с Зоей, даже вспоминать не хочется. Но жить сексуальный маньяк будет…

В лечении братьев наших меньших упрямство помогало Двинятину. Пока оставалась хоть малейшая надежда спасти больное животное, он боролся за его жизнь. Вот и в отношениях с Верой: другой бы уже давно отступился. А он с маниакальным упорством продолжал искать встречи с ней, чтобы объясниться. Друзья говорили ему: «Брось, Андрей! Ну не хочет она тебя! С женщинами такое бывает. Хотела-перехотела… Не теряй лица!» Ему было плевать на лицо. Он упрямо не желал мириться с очевидным. В результате отношения с друзьями несколько испортились. Однако это его не волновало. В своем неисправимом упорстве Андрей был уверен, что друзья для того и существуют, чтобы принимать тебя таким как есть. «Я не японец, чтоб опасаться потерять лицо из-за женщины. Кому не нравится — выход там же, где вход!» — думал он. Но вскоре почему-то сдался. Устал.

Однажды ночью он не выдержал, проехал мимо Вериного дома. Ее окно, единственное во всем здании, было освещено тусклым оранжевым светом. Не спит. Она одна и он один. Упрямые дети! Отвернулись друг от друга и решили, что это правильно. Что можно расстаться и забыть навсегда. Правда, отвернулась она. А он оставил попытки выяснить отношения, потому что перед ним выстроили глухую стену. Глупо. Можно вычеркивать номер телефона, но помнить каждую цифру. Можно курить по ночам на разных подоконниках, глядя на одну и ту же луну. Можно мечтать, чтобы кино открутилось назад, чтобы неудачный эпизод переиграли заново. Глупо, глупо! Взрослые дети придумывают себе жизнь и любовь, говорят заученные слова. И ничего о любви не знают. А мы попали друг в друга, как два солнечных зайчика в темную комнату. И теперь — все? Ведь было слияние, когда проникаешь друг другу в душу и в кровь. Был пес. Он с подскоком целовал нас в губы и покусывал за пятки. И были книги. И были разговоры до утра. Разговаривали часами и не надоедали друг другу. И бывали все-таки зарплаты, и можно было, черт возьми, накупить цветов, книг, твоих любимых духов и съесть пирожное в кафе. Это была такая простая жизнь, состоящая из мелочей. Но, оказывается, он тогда купался в реке под названием «счастье». А теперь все кончилось. Той пленки уже не вернешь, она сгорела, и зрители в зале свистят, сосут кока-колу и жуют поп-корн. Но кина дальше не будет. Кончилось кино! Все остальное — только агония, даже не приправленная надеждой…

Андрей подъехал к дому, припарковался возле спортплощадки. Увидел посреди нее человека, присмотрелся. Маленький крепыш с коротко стриженной совершенно седой головой замер в классической стойке. Медитирует. Андрей узнал старика, он видел его здесь по утрам уже много лет. Когда-то зимой юноша Двинятин выгуливал родительского песика, лохматого остроухого шпица. И проходил по этой школьной спортплощадке. Они шли по протоптанной дорожке, а вокруг сверкала глубокая снежная целина. Кроме одного места на футбольном поле: там всю зиму сиял чистый от снега прямоугольник три на шесть метров. Снег падал, снежные горы вокруг прямоугольника становились все выше. Андрей гадал: наверное, это школьники разгребают для игры в хоккей. Но прямоугольник льдом не заливали… Ну, тогда, может, они тут просто выстраиваются на уроках физкультуры. Но в морозы эти уроки проводят в здании школы… Только весной он увидел разгадку. Они со стариком просто оказались там в одно время. Дед в спортивном костюме являлся сюда каждое утро из какого-то соседнего дома, заходил в школу за деревянной лопатой, разгребал свой прямоугольник, становился в центре и совершал какие-то восточные движения, очень похожие на те, что показывают в китайских фильмах. Мимо шли люди, смотрели на странного седого крепыша. Школьники собирались стайками поглазеть. А он все так же плавно двигал ладонями вперед, вбок, поднимал их вверх, присев на одну ногу, и застывал надолго.

Так вот кто всю зиму разгребал сугроб! Упрямо. В одно и то же время. В любую погоду. Это произвело на Андрея впечатление, в армии он увлекся айкидо. Тоже научился медитировать, отрабатывать навыки дыхания, концентрации внимания и самодисциплины. Дзэн-буддизм, духовная основа айкидо, помог ему приобрести новые качества: упорство, стойкость, выдержанность.

«Ну, и где же они теперь, эти качества?» — подумал Андрей с горечью. И вдруг решился, вышел из своего «пежо», помчался на спортплощадку. Отмахал двадцать кругов, краем глаза видя старика — по молчаливому соглашению они не обращали друг на друга внимания. Потом раз пятнадцать подтянулся, отжался сколько мог и снова побежал по асфальтовой дорожке, стараясь дышать на четыре счета. Воздух разрывал грудь, мышцы ныли, но ему становилось легче. Упорство и стойкость. Стойкость и упорство. Этот старик год за годом упрямо разгребает сугробы, зная, что снег все равно засыплет землю, но он воюет не со стихией, а с собой. А ты? Почему ты сдался, почему решил, что Вера потеряна навсегда? Значит, плохо старался. Не проявил настоящего мужского упрямства.

Дома Андрей принял душ. Выпил чаю, причем не из одноразовых пакетиков, чайных трупиков, — нет, сдерживая нетерпение, заварил классический, крупнолистовой. Посидел спокойно, по всем правилам дзэн — без каких-либо размышлений и специально поставленных целей, сознательно уходя от треволнений и забот. Зная, что то самое равновесие, внутреннее просветление, придет. Но не ожидая его. Потом поднялся, отыскал свою записную книжку. Вот номер Оли, Вериной дочери. Она сейчас недосягаема для мобильной связи, в России. Ну и что, эсэмэску отправить все равно можно. Получит, когда они с Кириллом вернутся. Тщательно подбирая слова, отбрасывая все лишнее и торопливое, набрал текст: «Нужна твоя помощь. Вера ушла от меня. Недоразумение. Поговори с ней. Андрей Двинятин».

Может быть, это оно и есть, верное решение неразрешимой задачи?

* * *

Паю снился рыже-белый кот из соседнего двора, нахал и попрошайка. Погонять такого — святое дело! Спаниель за ним бежал, бежал и никак не мог догнать. Во сне он тоненько поскуливал, подергивал широкими лапами и подрагивал верхней губой. Нежная рука погладила серебристый выпуклый лобик, ласковый голос шепнул: «Тихо-тихо, успокойся, все хорошо. Я с тобой, малыш». Пай проснулся, глянул умными карими глазами. Ну вот, снова она не спит. Ночью надо спать, милая моя. Как ты меня утром на прогулку выводить будешь, после бессонной-то ночи? Пес внимательнее посмотрел на хозяйку и понял: у нее плохое настроение. Эх, люди, люди… Ничего, сейчас я тебя усыплю. Он лизнул ей руку и мягко повалился на бок, вздохнул сладко, поплямкал губами, распространяя сонную волну.