Я выбираю тебя - Нора Робертс Страница 44

– Итак, джин, – весело возгласила Джессика, а Слейд с отвращением посмотрел на разложенные ею карты.

– Никогда еще не видел, чтобы кому-то так везло.

– Это не везение, а искусство, – поправила она, собирая карты, чтобы еще раз сдать. Он проглотил ругательство:

– Заметь, я не люблю, когда мошенничают, и вижу это сразу. Я вообще не склонен потакать порокам.

– Неужели? Это очень интересно.

Он нахмурился, глядя, как она ловко тасует колоду.

– А ты в каком отделе полиции работаешь? – легко спросила она.

– Отделе самоубийств.

– О, – Джессика сглотнула комок в горле, ухитрившись ответить легко и беспечно, – полагаю, и это не лишено интереса.

Он что-то проворчал, очевидно, соглашаясь, и сбросил несколько карт, а Джессика немедленно приобщила их к своим. Слейд презрительно сощурился, но взгляд Джессики был ясен и чист.

– Наверное, работая в таком отделе, ты встречался с самыми разными людьми, – она внимательно изучала карты, которые держала в руке, затем выложила одну. – Вот почему твои персонажи выписаны с такой точностью.

Слейд вспомнил своих подопечных, людей с улицы: дилеров и проституток, мелких воришек и их жертвы.

Да, она неплохо играет – с ее точки зрения. К тому моменту, как у него собралась тридцатка, Слейд считал, что все, что надо видеть, он видит, и тем не менее ежеминутно убеждался, что видит далеко не все.

– Да, я повидал много людей, – рассеянно произнес он.

Он опять сбросил несколько карт, и Джессика безропотно их приняла.

– В частности, профессиональных карточных шулеров, это настоящие акулы. Джессика простодушно удивилась:

– Да что ты говоришь?

– Была среди них одна красавица-рыжуха, – сымпровизировал он на ходу, – вела большую игру в нескольких лучших гостиницах Нью-Йорка. Мягкий южный акцент, белые руки и крапленые карты. – Слейд с видом знатока посмотрел одну карту на свет, прежде чем ее сбросить. – Заработала три года.

– Ух ты?! – Джессика покачала головой и взяла сброшенную карту.

– У меня джин.

– Ну-ну, Джесс, этого не может быть. С извиняющимся видом Джессика разложила на столе свои карты.

– Да нет, вроде все правильно.

Быстро оглядев ее карты, Слейд чертыхнулся:

– Да, выходит, так. Остается подсчитать мои убытки. Я разорен дотла.

– Ладно, сейчас посмотрим. – Джессика, грызя кончик карандаша, занялась подсчетами.

– Итог таков: ты мне должен восемь долларов и пятьдесят семь с половиной центов. – И, положив на стол блокнот, улыбнулась. – Ну для ровного счета я сбросила полцента. Итого: восемь долларов пятьдесят семь.

– У тебя золотое сердце, Джесс.

– Гони должок, точка. – Она протянула руку вверх ладонью. – Если не хочешь удвоить проигрыш, пытаясь отыграться.

– Не имею ни малейшей возможности. – Слейд вынул из кармана бумажник и швырнул на стол десять долларов:

– У меня нет мелочи. Ты мне должна бакс и сорок три цента.

Джессика, усмехнувшись, поднялась и принесла кошелек.

– Один доллар, – сказала она, входя в гостиную и перебирая денежную пачку. – И.., двадцать пять, тридцать, сорок три цента.

Высыпав мелочь в его протянутую руку, она, вполне довольная, заявила:

– Мы в расчете.

– Не совсем. – Слейд схватил Джессику и запечатлел на ее губах долгий, крепкий поцелуй. – Если ты мошенническим образом выманила у меня такую огромную сумму, – и он захватил прядь ее волос, – ты должна, по крайней мере, за это расплатиться.

– Ну что ж, звучит убедительно, – согласилась она и охотно подставила ему губы.

Господи, как же он ее хочет. И не только сейчас, и не на день, не на год, а навсегда. На целую вечность. Он не позволял себе думать об этом. Между ними стоит стена – тонкая непробиваемая стена. Разное социальное положение! Он начисто забывал об этом, когда обнимал ее. Ему не положено думать о том, о чем он думает, и желать того, чего желает. Но она такая теплая, такая мягкая и так страстно отвечает на его поцелуи.

– Джесс.

– Молчи. – И она обняла его покрепче. – Просто поцелуй меня опять. – И ее губы снова прильнули к его рту, задушив слова, которые просились быть сказанными. И чем дольше продолжался поцелуй, тем тоньше становилась перегородка между ними. Слейду даже почудилось, будто она треснула и беззвучно разлетелась на куски.

– Джесс, – пробормотал он снова и зарылся лицом в ее волосах, – я хочу…

Но тут прозвенел звонок на входной двери, Джессика вздрогнула, а Слейд выругался.

– Я открою, – сказала Джессика.

– Нет, пусть откроет Бетси.

Еще минуту он стоял, обнимая ее и слушая, как сильно стучит у его груди ее сердце.

Джессика с радостной готовностью кивнула. А когда Слейд выпустил ее из объятий, упала в кресло.

– Это глупо, – начала она и осеклась, потому что в гостиную вошел Майкл.

– Джессика, – и, не обращая внимания на Слейда, Майкл взял ее за руку. – Ты такая бледная. Тебе надо лечь в постель.

Она улыбнулась, но пальцы, чувствуя его пожатие, невольно напряглись.

– Но ты же знаешь, я с ума сойду, если буду лежать. Я просила тебя не беспокоиться, Майкл.

– Но как я мог не прийти? – Он стал поглаживать косточки ее пальцев. – Особенно если Дэвид все время бормочет, что ты не умеешь сама о себе позаботиться.

– Ну да, – Джессика быстро взглянула на Слейда, – мы просто немного повздорили с ним сегодня утром, но я чувствую себя хорошо.

– Однако выглядишь ты совсем не хорошо.

У тебя измученный вид.

И Майкл, хмуро проследив ее взгляд, тоже посмотрел на Слейда. Сочувствие уступило место гневу и раздражению. Он недовольно произнес, вроде бы ни к кому не обращаясь:

– Она должна лежать в постели, а не развлекать гостей.

Слейд пожал плечами:

– Это не мое дело – указывать Джесс, какой у нее должен быть распорядок дня.

– А в чем именно заключается ваше дело?

– Майкл, пожалуйста.

Джессика оборвала Слейда, уже готового ответить, и поспешно встала:

– Я скоро уйду наверх. Я устала.

И с молчаливой просьбой повернулась к Слейду:

– Я слишком долго задержала вас сегодня.

Вы не написали ни строчки.

– Неважно. – Он достал сигарету. – Наверстаю сегодня вечером.

Майкл стоял между ними, явно не желая уходить и зная, что нет причины оставаться.