Танцы в нечётных дворах - Элен Витанова Страница 43

— Сын сказал мне, что ты, как узнала о его сложностях, сразу же бросила его и подала на развод. Я обещаю, что тебе ничего не достанется, слышишь, Эльза?! Ничего! Ты ничего не получишь, шлюха!

— Если кто из нас и шлюха, то это ваш сын. Я подала на развод после того, как узнала, что есть девушка, которая от него беременна. И еще одна, которую он везде водит как свою жену.

— Все это бабские фантазии! Я скорее убью тебя, чем отдам хоть копейку. Ты поняла?

Эльза нажала отбой. Вот тебе и доброе утро! И откуда он только знает ее новый номер? Надо будет рассказать Вадиму Сергеевичу.

Впрочем, она неплохо выспалась, на этот раз проигнорировав, что ее опять поселили в четный номер. Кажется, она училась управлять числами.

На часах было десять, а в контору к адвокату надо было идти к четырем. Эльза решила привести себя в порядок, где-нибудь позавтракать, погулять. А еще очень хотелось зайти в театр, она по нему скучала… После — на вокзал, чтобы забрать, наконец, папку Стаса из камеры хранения. В ней, кажется, лежат все документы, связанные с бизнесом. Может, Вадим Сергеевич найдет там какой-то компромат на свекра и утихомирит его? Было бы неплохо.

Эльза медленно шла по городу, рассматривала прохожих, дотрагивалась до фасадов старых домов, иногда поднимая глаза к небу. В общем, все делала, как обычно, и ждала, что ее вот-вот накроет волной счастья и умиротворения. Но что-то случилось с городом, он больше ее не вдохновлял. Может, это усталость? Кто угодно устанет от такой череды передряг…

Эльза больше не видела красивых людей, прохожие не были ей интересны, их речь казалась грубой и неправильной. Остановившись возле цветочницы, она попыталась выбрать букет. Но цветов не хотелось. Женщина ей улыбнулась, начала неестественно хлопотать, расхваливая товар. Эльзе вдруг подумалось, что не зря она стоит возле театра — наверное, перед спектаклями, нет-нет, да и продастся пару букетов. И торгует она на самом деле не цветами, а тем, что они, актеры, называют признанием.

Эльза повернулась и пошла к театру. На проходной, кутаясь в фиолетовую шаль, плакала Николетта.

— Николетта, что случилось?

— Иди, Лизанька, иди. Ничего, сейчас пройдет.

Эльза прошла вперед по коридору, затем вернулась. Интересно, часто она раньше вот так проходила мимо плачущих людей?

— Николетта, расскажите, в чем дело.

— Ой, деточка, ничего страшного… У меня просто, — женщина всхлипнула, — болеет кошка, старая она… Я ее люблю очень. Надо к врачу, а денег нет совсем. И она умрет, вот я тут сижу, а она, может, умирает уже… А я должна тут сидеть, даже не там.

И женщина уткнулась лицом в шаль. Плечи ее подрагивали.

— Николетта, давайте я посижу тут, а вы отнесете кошку к врачу. Нет, отвезете на такси. А потом принесете с собой сюда. Я дам вам денег.

Николетта перестала плакать и посмотрела на нее, как на сумасшедшую.

— Правда? Зачем это вам, Лизанька, тратить деньги на мою кошку?

— Ну, вот так я хочу. Какая разница?

Эльза сама набрала номер такси с телефона проходной, а затем легонько подтолкнула Николетту к выходу и сунула ей деньги.

— Идите, лечите кошку. Я подожду тут. Знаете, куда везти ее?

— Конечно, знаю, я ее много раз к этому доктору возила…

Эльза грустно опустилась в кресло вахтерши. Обивка этого старого кресла когда-то была бархатной и темно-зеленой. Интересно, откуда его принесли? Неужели в зале когда-то были такие кресла? Или в гримерных? Эльза отогнала от себя романтичные мысли об актрисах прошлого, которые сидели в этом кресле и поднимались по ступенькам театра, которые она видела из окошка проходной. Сколько людей отсюда видит Николетта? Да и смотрит ли она на людей? Наверное, смотрит, в отличие от нее, Эльзы. И мир ее не вымышленный, а самый что ни на есть настоящий. Кошка вот болеет, и еще, наверное, есть муж, дети, внуки. Будут ли у нее когда-нибудь внуки? Скорее, нет. Как можно рожать детей, когда вокруг столько горя? Эльза вспомнила суд, и ее передернуло. Хорошо, конечно, что она отдала Марии кулон, но вот сколько там бывает таких «Марий»? Тысячи, наверное. И это ужасно.

За полчаса мимо вахты не прошло ни одного человека. Это и понятно — до начала репетиций еще часа два… Она успеет побродить по театру, даже с учетом Николеттиной кошки. Надо было спросить, как ее зовут. Сидеть было неудобно: кресло местами провалилось, и оттого было неровным, а при движении поскрипывало и качалось. В каморке было душно, и Эльза открыла дверь, вытянув ноги в проем.

Интересно, а если вот сейчас зайдет вор, и она поймет это, что она должна делать? В театре красть, конечно, нечего, даже костюмы и реквизит по большей части не новые, но вот если найдется такой сумасшедший, например… Ведь это наверняка входит в обязанности Николетты. Может, есть какая-то тревожная кнопка? Эльза поискала под столом, потом вокруг стола, который занимал ровно половину каморки и стоял впритык к стенам. Желтый стол тоже не выглядел новым, края его были оббиты, и какая бы то ни было кнопка в него вряд ли вмонтирована… Боже, какая нищета! Почему она раньше не замечала, что работает в таком нищем театре? И тут Эльзу осенило: телефон. В случае чего Николетта обязана дозвониться в полицию по телефону. А если она не успеет?

Сложно представить себе жизнь этой женщины, и особенно работу. Эльза посчитала, сколько лет она пробегала мимо Николетты, едва поздоровавшись, и никогда не задумываясь о том, как та живет. Мимо скольких людей она так пробегала? Неужели у каждого человека мир вот такой — свой собственный, окруженный искажающими пространство и время стеклянными стенами? Неужели все вот так ничего не замечают?

Подъехало такси, из него почти выпрыгнула Николетта с каким-то свертком в руках. Запыхавшись, она подбежала к Эльзе:

— Никто не приходил, не спрашивал меня?

— Нет, не беспокойтесь.

На лице вахтерши отразилось разочарование. Эльза подумала, что она, возможно, впервые за все годы оставила свой пост.

— Как зовут вашу кошку?

— Марина…

— Почему Марина?

— Лизанька, вы уж простите меня, это в честь вас. Мне ее когда отдали, она была вся такая важная, такая грациозная…

Николетта развернула сверток, в котором оказалась обыкновенная рыжая в полоску кошка с закрытыми глазами.

— Что с ней?

— Наркоз. Врач делал ей операцию. Ничего, отойдет, я сейчас ее здесь уложу…

Вахтерша быстро соорудила из лежащих в углу коробок лежанку для кошки, сняла шаль, закутала в нее животное и замешкалась.

— Лизанька, может, подержите ее пока, я за водой сбегаю. Врач сказал, что она пить захочет, когда очнется.

Эльза достала из сумки бутылку минералки.

— Такая вода подойдет?

— Да, конечно.

Николетта села в жалобно скрипнувшее кресло, положила кошку на колени, достала из ящика стола ложку и положила рядом с бутылкой воды.