Париж.ru - Елена Арсеньева Страница 43

– Тьфу на тебя! – рассердилсяхозяин. – Нашел время, когда о такой гадости вспомнить! Теперь кусок вгорло не полезет. Ох, мало я ему в свое время по кумполу бил, мало, надо былоего поганую черепушку вовсе продолбить!

– Кому? – не понял Веня. – Вы оком?

– Да о ком же, как не о Лехе Шведове! Яеще в детстве подозревал, что из него редкая тварь выработается, – сердитопояснил Климушкин. – Он был из тех мальчишек, которые, знаешь, мухам ибабочкам крылья отрывают. И не то чтобы боль причинить хотел – просто любилсмотреть, как эта боль проявляется, понимаешь? Загадочный был такой пацан. Мыкогда-то в одном доме жили – недолго, правда. Я его просто не выносил, ну невыносил. Вообще, если мужик ростом не выше ста семидесяти сантиметров, у негоуже психика нарушена, я считаю. У него комплексы чудовищные, а ведь Шведов – онвсегда был малявкой, ниже всех на физре в строю стоял. Потом-то подрос, но восновном выглядел человеком за счет высоких каблуков. А в последнее время,когда его интеллектуальные испражнения стали регулярно печататься и прессастонет по его поводу каждый день, он вообще морально-нравственно до тогоподрос, что иной раз сверху вниз на меня пытался смотреть. Да мне-то...по-моему, место Шведова в том сортире, где мочат всех согласно указупрезидента! – Климушкин хохотнул.

– Погодите! – взмолился ничего непонимающий Веня. – Какой Шведов? При чем тут ваш бывший сосед по дому?

– Да Сорогин – это ведь псевдоним, –объяснил Климушкин. – А на самом деле его зовут Леха Шведов. Он наш,горьковский. С Автозавода. Самая рвань, не сомневайся, хотя и пролез вмосковские издательства.

– Писатель Сорогин?.. – с трудомвыговорил Вениамин. – Шведов – это Сорогин? Тот самый?

– Тот самый, – с отвращением кивнулКлимушкин. – Который «Сезон охоты», «Ада», «Преклонение» и прочиеужастики. Честно говоря, не знаю, где он сейчас живет, у нас, в Нижнем, или вМоскве, – не интересовался, но удивляюсь, что до сих пор вообще живет.

– В каком смысле? – осторожноспросил Веня.

– Да в том, что я, когда эту мерзостьпрочел, жутко захотел ему шею свернуть. Неужели ж я один такой? Сорогинаприкончить – все равно что счистить с башмака дерьмо, в которое ненарокомвляпался, вот я как это воспринимаю. А ведь он в моде, его читают, московская,извините за выражение, интеллигентская сволочь писает кипятком от восторга,говорит о нем с придыханием. Неужели люди не понимают, что именно вот за такихособей наказаны бывают целые народы? Небесами наказан? Думаю, не весь Содом ине вся Гоморра были так уж ужасны – но среди них на душу населения пришлосьчересчур много Сорогиных, вот небеса и рассвирепели, вот и досталось всемсестрам по серьгам. Ведь его опусы что ни слово, то явная картина искаженияпсихики. Помните этот рассказ, где тренируются два палача? Начинающий убилподопытную жертву ударом ножа в бок, просто ударил в сердце – и все, ну анаставник ему целую лекцию прочел о том, что человеку надо дать возможностьпомучиться перед смертью... Чему он учит людей?! Очень хотелось бы, чтобы самСорогин перед смертушкой должным образом помучился!

«Не вышло, – с явным сожалением подумал Вениамин. –Его убили ударом ножа в сердце. Милосердно – как в том рассказе». И онужаснулся тому, что жалеет о мгновенной смерти Сорогина.

Да, прав Климушкин: эти опусы – как зараза,как проказа, как массовый психоз. Как они могли быть написаны? И еще вопрос –как они могли быть напечатаны?! Кто благословил их? Не страшнее ли этот человексамого Сорогина? Ведь автор этой безумной прозы, возможно, был болен и неведал, что творил, но издатель-то ведал! Нарочно растравлял язвы и раны психикиСорогина, чтобы получше заработать на них?

– Пора нам, – сказал он, неловкоподнимаясь из-за стола. – Спасибо, извините, что аппетит вам испортил.

– Ладно, плюнь и не переживай, –добродушно отмахнулся Климушкин. – Однако где же ответы на наши вопросы?Почему нам их не дают?

В голосе его прозвучало еле уловимоераздражение, и телефон немедленно выдал длинную встревоженную трель.

– Ага! – ласково сказалКлимушкин. – Алло? Что? А так бывает? Нет, серьезно, бывает? Ну ладно. Тоесть ты убежден на все сто? Ну пока. Спасибо. Вопросов больше нет.

И взглянул на Белинского сощуренными,смеющимися глазами:

– Знаете, как говорит мой человек, ментыдавно не помнят такой благостной обстановки в городе. Вот только тотнеизвестный, в убийстве которого подозревают вашего приятеля, – а болееникаких неопознанных объектов. Каждый труп четко запротоколирован. Где-тонедели две-три назад был последний случай, но там бомжиху убили, это совершенноточно, ее никто особенно и не пытается идентифицировать, кому это надо. Так чтовашего приятеля, надо думать, никто все же не мочил.

«Или его труп до сих пор просто ненашли», – мрачно подумал Веня.