Дочь палача и дьявол из Бамберга - Оливер Петч Страница 43

– Я брат вашему палачу. И сам вздергиваю прохвостов. Прохвостов, а иногда и любопытных умников.

С этими словами Куизль развернулся и, пригнувшись, будто выбирался из кукольного домика, вышел на улицу.

Магдалена тем временем пыталась обуздать детей, чтобы те не скинули друг друга в воду. Некоторое время ребятишки играли в прятки среди развевающихся шкур и кож, но теперь затеяли драку в опасной близости от журчащей воды. Пауль был хоть и младше, но примерно одного роста с братом, и Петер, как всегда, оказался в проигрыше. В скором времени он лежал на причале, и Пауль безжалостно оттеснял его к краю.

– Мама, мама! Пауль хочет утопить меня, как ведьму! – кричал Петер.

– Господи, вы хоть раз можете поиграть как… как?..

Магдалена хотела сказать «девочки», но прикусила язык. Иногда во сне или в минуты спокойствия она видела у себя на коленях маленькую дочку, которой рассказывала сказки, как раньше Барбаре. Тогда возвращалось горе по умершему ребенку. Вот и теперь она ощутила горечь в горле. Магдалена всем сердцем любила сыновей, но чувствовала в них что-то такое, чего не сможет с ними разделить. Петер пошел в отца, а Пауль… Бывали дни, когда Магдалена пугалась вспышек его ярости.

Она подскочила к мальчикам и растащила их в стороны. К счастью, у нее осталось немного лакрицы из садов Тойерштадта. Магдалена дала каждому по полоске, они принялись за лакомство, и ссора осталась позади.

Женщина нетерпеливо поглядывала на дом скорняка. Где там отец застрял? На мгновение она даже пожалела, что не пошла с Барбарой на сегодняшнее представление. Но будущая тетка попросила ее о помощи. Магдалене и без того совестно было каждый день оставлять на нее сыновей, хоть Катарине и нравилось с ними возиться. Разумеется, ей хотелось своих детей. Почему, интересно, она до сих пор не нашла себе мужа? Катарина была из хорошей семьи. Может, несколько полновата, зато со всеми была приветлива и замечательно готовила. Магдалена знала, как нелегко палачу подыскать подходящую жену. Бартоломею действительно повезло, что…

Какой-то скрип вывел Магдалену из задумчивости. Она осторожно оглянулась и заметила человека, стоявшего на одном из причалов, за натянутой рыбацкой сетью.

Это определенно был мужчина, потому что на нем были шляпа и плащ. Кроме того, Магдалена различила, как ей показалось, бороду. Сперва она решила, что это один из местных рыбаков, но потом заметила, что он не работал с сетями, а просто стоял и наблюдал – очевидно, за ней и детьми. Может, это разбойник дожидается наступления темноты, чтобы напасть на них? Мужчина почему-то показался ей знакомым. Магдалена с беспокойством взглянула на небо. На западе багровый диск солнца уже опускался за Михельсберг, часть города уже укрывала тень. Магдалена раздумывала, что же могло задержать отца.

Она двинулась было к дому скорняка, но тут дверь распахнулась и навстречу вышел отец. В руках он, точно грязную тряпку, держал лисью шкуру. Вид у него был задумчивый.

Магдалена облегченно вздохнула. Она медленно шагнула ему навстречу, стараясь при этом двигаться так, словно ничего не случилось.

– Человек в шляпе, там, за сетью, видишь? – проговорила она вполголоса. – По-моему, он за нами наблюдает.

Палач посмотрел в сторону незнакомца и едва заметно вздрогнул. Потом кивнул:

– Да, вижу. И с удовольствием с ним побеседовал бы. С глазу на глаз, если ты понимаешь, о чем я, – добавил он со злостью.

Он развернулся, но Магдалена его удержала:

– Отец, что бы ты там ни задумал, помни, что ты уже не так молод. Я боюсь, как бы ты…

– Проклятье… В день, когда дочь будет тревожиться о моем возрасте, я по собственной воле лягу в могилу! – сердито перебил ее палач. – Но прежде я хочу задать тому парню несколько вопросов. Подожди здесь.

Он почти бесшумно скрылся за стойкой с кабаньей шкурой, только доски тихо поскрипывали под ногами. Вскоре стих и этот звук.

Магдалена вздохнула и покачала головой.

– Дед у вас жуткий упрямец, да еще и дуралей, знаете? – сказала она сыновьям.

Дети мирно лакомились лакрицами и болтали ногами с причала.

– Ты и про Георга так говоришь, – отозвался Петер. – И про папу. И про возчиков в Шонгау, которые вечно играют в карты и напиваются у Земера. Получается, мама, все мужчины – упрямцы и дуралеи?

Магдалена невольно усмехнулась:

– Ну, во всяком случае, большинство. Но ваш дед самый твердолобый из всех. Лишь бы он этот свой лоб как-нибудь не расшиб…

Под прикрытием развешанных шкур палач прокрался за дом скорняка, а оттуда двинулся по пыльному переулку, что тянулся вдоль реки и вел к другим причалам. Игравшие в грязи дети испуганно поднимали глаза, когда мимо проносился свирепый гигант в развевающемся плаще.

Мысли вихрем кружили в голове. Когда Якоб увидел в сундуке у скорняка волчью шкуру, его вдруг осенила странная мысль. До того странная, что вполне могла навести на след. Особенно после того, как выяснилось, что совсем недавно кто-то купил у скорняка целую кучу этих шкур.

Неужели правда?

Куизлю хотелось как можно скорее проверить свои подозрения. Если этот человек за сетями и вправду тот самый, о котором говорил скорняк, то скоро все прояснится.

Но если это так, то зачем он вернулся?

Справа от переулка сбегала грязная тропа, к тому самому причалу, где притаился незнакомец. Куизль прижался к стене дома. Краем глаза он заметил, что с лодок за ним недоверчиво наблюдают несколько рыбаков. Но сейчас ему не было до этого дела. Он глубоко вдохнул и шагнул на тропу.

Незнакомец стоял на том же самом месте. В сумерках вырисовывался лишь его силуэт. Якоб разглядел только плащ и шляпу с широкими полями. Он медленно шагнул на причал. Попасть сюда можно был только по тропе, так что бежать его жертве, в общем-то, некуда. Разве что незнакомец затеет драку. Но и в драке палач был далеко не новичком.

– Эй, ты! – окликнул он незнакомца. – Подойди-ка. Разговор есть.

Мужчина понял, что его обнаружили, и на секунду замер, точно застигнутое врасплох животное. А потом сделал такое, на что Куизль никак не рассчитывал.

Он прыгнул.

До ближайшего причала было не менее трех шагов, но незнакомец уверенно приземлился на скрипучие доски. Казалось, он сейчас упадет на спину, но бородач тут же выправился и побежал с причала к набережной. Куизль заметил, что незнакомец чуть прихрамывает, и невольно вздрогнул. Якоб знал лишь одного хромого человека в Бамберге – собственного брата.

«Но ведь этого не может быть! – подумал он. – Или все-таки может?»

Палач с проклятиями развернулся и бросился обратно в переулок, загроможденный перевернутыми лодками, тележками и бочками. Человек в шляпе опережал его шагов на двадцать, и Куизлю вспомнились слова Магдалены. Он и в самом деле был уже не молод. В схватке мог положиться на опыт, но в беге начал уступать молодым. И все-таки Якоб наверстал несколько метров. Тогда незнакомец резко повернул и снова побежал к одному из причалов.